— Мы столкнулись с моим отцом, требуя, чтобы он сдался, но он рассмеялся и сказал, что скажет копам, что был дома всю ночь и что это был один из нас. Сид, он был за рулем машины Шона, но мы не могли быть уверены, что кто-то действительно видел отца за рулем. У нас не было выбора. У нас ничего не было, а у него были все карты.
— Деклан…
— Нет, дай мне закончить. Ты хочешь знать все? Ну, вот. Люди в той машине были родителями Элли.
Я задыхаюсь, и моя рука летит ко рту.
— Нет.
— Да. Мой отец убил родителей Элли. Так ты спрашиваешь, почему я тебя бросил? Вот почему. Мой отец был убийцей, машина моего брата была той, к которой все это могло быть привязано, и я любил тебя так чертовски сильно, что знал, что единственный способ оградить тебя от всего этого — уйти.
Я вижу, как по его телу пробегает дрожь, но впервые с тех пор, как я познакомилась с Декланом Эрроувудом, я не знаю, что делать.
Я видела его на грани срыва, но это уже нечто большее.
Я боюсь за Деклана.
За то, что это с ним сделало.
Все эти годы он держал это в себе, отталкивал людей, которых, как он думал, любил, и все это из-за грехов, которые не были его собственными.
Мое сердце разрывается из-за него.
А потом я думаю об Элли и о том, насколько невозможным это должно было быть для нее. В ту ночь она появилась в моем доме, разбитая и безутешная, говоря вещи, которые я тогда не понимала, но теперь они обрели смысл. И все же она простила Коннора.
Черт, она только что вышла за него замуж.
Я смотрю на Деклана, удивляясь, почему он все еще наказывает себя.
— Ты не убивал этих людей. Шон, Джейкоб и Коннор тоже не убивали. Это сделал твой отец, и ты потратил восемь лет своей жизни, защищая братьев. Ты больше не обязан этого делать.
Слова прозвучали мягко, как будто я имею дело с маленьким, раненым ребенком, которым он отчасти и является.
— Тебе больше не нужно меня спасать, Дек. Я здесь. Я в порядке.
— Потому что я не вернулся ради тебя. Разве ты не видишь? Если бы я вернулся, что бы мы тогда делали?
— Мы были бы вместе. Я выдыхаю это слово.
Он качает головой.
— Нет, это ничего не меняет. Теперь ты точно знаешь, на что способна эта семья. Может, Элли и простила Коннора и всех нас, но я — нет.
И в этом кроется суть проблемы. Ничего не изменилось. Мы все еще здесь, даже если вся наша жизнь изменилась.
У нас будет ребенок, он рассказал мне все, но все равно не дает себе шанса быть счастливым.
Он всегда будет отцом ребенка. Я всегда буду заботиться о нем и надеяться, что у них могут быть отношения, но именно здесь мое сердце должно вырваться на свободу. Ради нашего ребенка.
Я поднимаюсь на ноги, снимая его рубашку, и тянусь к своему платью, надевая его обратно. Я не могу оставаться здесь больше ни минуты. Мне нужно время, чтобы подумать, разобраться и понять, что произошло.
— Куда ты идешь? — спросил Деклан у меня за спиной.
— Домой.
— Значит, ты подталкиваешь меня к разговору, а потом уходишь? А как же все, что я сказал?
— Я все это слышала, и мне очень жаль, что ты страдал. Я была бы рядом с тобой восемь лет назад, но я понимаю, что ты поступил так, как считал нужным. Однако сейчас мне нужно сделать то же самое. Мне нужно подумать, как и тебе. Нам обоим предстоит принять множество решений, и мы оба слишком эмоциональны, чтобы сделать это сейчас. Ты должен вбить в свой толстый череп, что у нас будет ребенок, я не сломаюсь, и мне не нужно, чтобы ты меня защищал, мне нужно, чтобы ты меня выбрал. Ты занимался со мной любовью. Ты показал мне, заставил почувствовать каждую унцию твоей любви. Это было так прекрасно, что я расплакалась. Ты никак не можешь сказать мне, что это было не по-настоящему или что я тебе не нужна. Но если ты не можешь, то… это твоя вина.
Он проводит зубами по губам и вздыхает.
— Я не буду отрицать, что люблю тебя. Сегодня все должно было быть по-другому! Черт возьми, Сидни! Я… я впустил тебя, а теперь узнал это. Я не могу сделать все это за одну ночь. Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, и не могу осознать, что я буду отцом.
— Я знаю, что ты любишь меня, и ты говоришь, что не можешь быть тем, кем я хочу тебя видеть, но все, что я когда-либо хотела — это ты, хороший, плохой или сломанный. Но, Деклан… — я делаю шаг к нему, чувствуя себя обнаженной и неприкрытой, а по щекам текут слезы. — У нас будет ребенок. Ребенок, которого нужно любить всем сердцем, даже если ты не можешь найти в себе мужество сделать это в отношении меня.
Он поднимается на ноги и направляется ко мне, но я отступаю назад. Слезы — его криптонит, но мои слезы… они уничтожают его.