Я смеюсь и бросаю сумку в машину.
— О, я знаю, но я больше не дурак.
Я кладу трубку и слышу писк сообщения.
Сидни: Вот информация о встрече завтра в два часа. Я назвала твое имя как отца и сообщила им, что ты можешь присутствовать, так что проблем с твоим приходом не должно возникнуть. Я хочу, чтобы ты знал, что о ребенке знает только Сьерра. Не знаю, говорил ли ты кому-нибудь, но я не говорила. Я никому не лгала, но решила, что ты должен знать раньше других. Что касается той ночи, то я очень надеялась, что ты поймешь, как сильно я тебя люблю. Не знаю, что еще я могу сделать, но если ты решишь не приходить, то я получу свой ответ.
О, она получит свой ответ, и тогда ей тоже придется сделать свой выбор.
Глава двадцать шестая
Сидни
Моя нога подпрыгивает, когда я сижу в зале ожидания и жду. Не только приема, но и Деклана.
От него не было вестей уже два дня, и у меня сердце замирает при мысли, что он не приедет.
Я снова проверяю телефон на наличие пропущенных звонков, которых нет, и отправляю сообщение Элли.
Я: Привет, ты не видела Деклана?
Элли: Он уехал вчера в Нью-Йорк.
Дыхание вырывается из моих легких, как будто меня ударили. Он уехал?
Я: Ты уверена?
Элли: Да, он заходил в дом, чтобы сообщить нам с Коннором, что его не будет некоторое время.
Он бросил меня. Он… он уехал в Нью-Йорк. Я знала, что глупо надеяться, но я надеялась. Я думала, что, может быть, он услышит мои слова и даст нам шанс. Я такая дура.
Он снова и снова показывает мне, чего хочет, а я все пытаюсь поверить в обратное. Почему я никогда не учусь?
— Мисс Гастингс? — медсестра зовет меня по имени.
— Да, — я встаю и запихиваю телефон в сумку.
Мне хочется упасть на пол и заплакать, но я этого не сделаю. Сегодня я увижу своего ребенка. Я услышу его или ее сердцебиение и, надеюсь, узнаю, девочка это или мальчик. Я могу быть одна, но я достаточно сильна, чтобы сделать это.
— Сюда, — говорит она и протягивает руку. — Я Дженна, и я буду с вами на протяжении всего УЗИ. Мне нужно, чтобы вы прошли сюда и переоделись. Как только будете готовы, пройдите в ту дверь.
Я киваю, понимая, что пока не могу говорить. Я чувствую себя решительной, но в то же время я разбита вдребезги. Это не тот Деклан, которого я знаю. Он бы так со мной не поступил. Он бы не бросил ребенка.
Я в ярости, и я никогда не прощу его за это.
Выпустив через рот еще один глубокий вдох, я закрываю глаза и пытаюсь вытеснить все это из своего сердца.
Но оно болит.
Так больно, что трудно дышать.
Как я могу любить его, если он готов вот так разбить мне сердце? Почему я не могу отпустить его, как он сделал это со мной?
Еще одна слеза скатывается по моему лицу, когда я стою в этой пустой комнате и раздеваюсь. Я сосредотачиваюсь на обыденных вещах, например на том, чтобы аккуратно сложить одежду. Я накидываю халат и дрожу. Я чувствую холод, оцепенение, злость и разочарование.
Я дала ему последний шанс выбрать меня, и нет более четкого ответа, чем его неявка сегодня.
Я делаю шаг в дверь и насильно улыбаюсь.
— Готовы ли вы увидеть своего ребенка? — спрашивает Дженна, когда я сажусь на кушетку.
— Да, а пол мы узнаем?
— Если вы хотите, я могу попытаться. Иногда они не сотрудничают.
Я улыбаюсь и борюсь с желанием сказать, что тогда он или она будут такими же, как отец.
— Я понимаю.
Она рассказывает о том, что будет делать и как должен проходить прием.
— У вас есть еще вопросы?
— Думаю, все в порядке. Я просто готова увидеть его или ее.
Дженна дотрагивается до моей руки.
— Мы кого-нибудь ждем?
Я смотрю на дверь и качаю головой.
— Нет. Я сделаю это сама.
— Хорошо. Ее голос мягкий и понимающий.
Я накидываю одеяло на ноги и ложусь, пока она приглушает свет. Через секунду она садится на стульчик рядом с кушеткой и осторожно задирает халат вверх, обнажая мой живот.
— Ваш бугорок только начинает вырисовываться.
— Мне повезло, я думаю.
— С моим первым ребенком живот не показывался до двадцать третьей недели. Люди просто думали, что я много ем, — она издала легкий смешок, а затем взяла в руки ультразвуковой прибор. — Я начну сейчас, если вам нужно будет остановиться или что-то еще, просто дайте мне знать.
— Спасибо.
Дженна наносит на мой живот какую-то липкую массу, размазывает ее ультразвуковым прибором, а затем плотно прижимает маленький прибор к нижней части живота.
Ухающий звук заполняет комнату, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на аппарат, гадая, что это за чертовщина.