Сейчас я самая глупая девушка на свете. Вот я здесь, на траве у этого дурацкого пруда, с нашей выброшенной одеждой в качестве одеяла, и я голая — с Декланом.
Единственное возможное оправдание — это то, что я нахожусь во втором измерении и все это происходит не на самом деле.
Да, должно быть, так оно и есть, потому что нет никакой другой причины объяснить, почему Деклан лежит на мне сверху, пытаясь отдышаться после нашего секса.
Боже, у меня был секс с Декланом.
Что, черт возьми, со мной не так? О чем я думала?
Я не думала, это точно. Я убеждала себя, что это… что? Прощальный секс? Какая-то странная версия завершения отношений, и не потому, что я одинока и скучаю по его дурацкой заднице? Я знаю, что это не так.
Может, это сон? Очень яркий, но, может быть, я этого не делала…
Я поднимаю пальцы и щипаю его.
— Ауч! Зачем это было нужно?
Да, он настоящий, и это действительно произошло.
— Проверяю, не сон ли это.
Он смотрит на меня сверху вниз.
— Это было на самом деле.
Я толкаю его, и он уступает мне, отодвигаясь в сторону.
— Отлично.
Это была ошибка, и мне нужно убираться отсюда. Я хватаю свою рубашку, которая остыла от того, что лежала на земле, и натягиваю ее обратно, прежде чем повернуться в поисках своих штанов.
— Сид, — его голос скользит по моему имени.
— Все в порядке. Мы в порядке. Все будет хорошо. Как только я найду свои штаны…
Серьезно, они что, испарились, когда он до них дотронулся? Я поднимаюсь на ноги и начинаю оглядываться по сторонам, ненавидя слезы, которые горят в глубине моих глаз.
Я так зла, что мне хватило всего одного поцелуя, чтобы окончательно потерять рассудок и придумать всевозможные оправдания, почему это нормально. Он никогда не останется в Шугарлоуф, а я, черт возьми, никогда не уеду. Не то чтобы он что-то предлагал.
Господи, соберись, Сид.
— Я пришел сюда, чтобы поговорить… Я не знаю, как мы…
Я быстро поворачиваюсь, мои волосы разлетаются веером, а затем бьют меня по лицу.
— Как мы что? Оказались голыми и трахались как подростки под открытым небом?
Он проводит рукой по лицу, выглядя растрепанным и неотразимым.
— Я собирался сказать «оказались здесь», но это тоже нормально.
Я бросаю на него взгляд и возвращаюсь к своей задаче.
Мои руки дрожат, и я отказываюсь думать о том, что все это значит или что, черт возьми, я сделала. Мне нужно работать сегодня. К тому же я хотела покончить с этим, так что я воспользуюсь этой возможностью, чтобы хлопнуть пресловутой дверью и уйти.
— Мы же уже много раз так делали здесь, у пруда. Это всегда срабатывало, когда мы были подростками.
— Знаешь, что не работает. Моих штанов нет!
Я кричу, пока мои эмоции закипают.
— Мне нужно уйти отсюда и вызвать психиатра, потому что у меня явно психическое расстройство.
— Потому что…
Я поворачиваюсь и смотрю на него.
— Потому что я умная. Потому что я так не поступаю. Потому что я…
— У тебя есть парень.
Отлично. Я забыла об этом. Я изменила своему вымышленному парню.
— Это тоже присутствует, но в основном я сожалею.
В глазах Деклана вспыхивает обида.
— Нам нужно поговорить о том, что только что произошло.
Я качаю головой.
— Нет, мне нужно идти, и ты должен мне позволить.
Деклан наклоняется, берет что-то и садится обратно.
— Вот, — говорит он, протягивая мне мои вышеупомянутые пропавшие штаны.
Я беру их и натягиваю, и никто из нас не произносит ни слова. Что вообще можно сказать? Мы оба совершили огромную ошибку.
Он одевается, а мы оба стоим и смотрим друг на друга.
— Я знаю, ты сказала, что не хочешь говорить, но, надеюсь, ты меня выслушаешь. Я пришел не для того, чтобы ты так закончила. Я пришел, потому что не хотел, чтобы мы были врагами, и надеялся, что, возможно, мы сможем найти общий язык. Я был молод, и я знаю, что причинил тебе боль.
— Ты уничтожил меня, — поправляю я его.
— Я был глуп.
Я заставляю себя не плакать. Я не хочу поддаваться шквалу эмоций, которые бурлят внутри. Да, есть злость, но больше всего — боль. Мне больно, потому что, глядя на него, прикасаясь к нему и слыша его голос, я снова пережила все это.
Когда он был внутри меня, я чувствовала себя целой.
Недостающая часть меня была найдена и возвращена на место. И это самая большая ложь, которую я могу позволить себе почувствовать.
Он не останется и не соберет меня заново. Он уедет.