— Все по-старому. Узнала парочку новых рецептов. — Она кивает на экран телевизора, где идет кулинарное шоу. — Мы могли бы кое-что приготовить вместе. Мне приглянулся один рецепт.
— О! Какой?
Сев рядом с мамой и скинув обувь на пол, я закидываю ноги на пуфик. Моя мама великолепно выглядит, и если не знать об ее блестящем уме и искренней любви к моему отцу, ее запросто можно счесть трофейной женой. У нее великолепные каштановые волосы до плеч с естественными светлыми прядями, идеально пропорциональные светло-карие глаза и улыбка, которую без доли лукавства можно назвать самой нежной из всех. После всего, через что пришлось пройти нашей семье, мама доказала, насколько она сильна духом. Хотя она переживала тяжелее всех нас, она никогда не позволяла трагедиям повлиять на ее любовь ко мне и отцу. О некоторых родителях трудно сказать, как они выглядели в дни былой славы, но я думаю, что моя мама по сей день живет на высшем уровне своего великолепия.
Как только мы заканчиваем обсуждать новый рецепт, открывается входная дверь и входит мой отец в мятой рубашке и с перекинутым через руку пиджаком. Он выглядит уставшим после долгого и утомительного рабочего дня, но стоит ему увидеть нас с мамой, как его усталые глаза загораются, и он одаривает нас ласковой улыбкой.
Мой папа — идеальная пара для моей мамы. Ее красота могла привлечь внимание любого парня, но она остановила выбор на нем. Папа отличается заразительным смехом, заботливыми поступками и стремлением жить полной жизнью, а такие качества способны очаровать всех. Конечно, ввиду редеющей черной шевелюры и небольшого пивного животика его нельзя назвать самым привлекательным из мужчин, однако красивые голубые глаза и удивительный, чуткий характер перевешивают любые недостатки.
— А вот и они! Две мои самые любимые девочки!
Папа подходит к маме, целует ее в губы, затем ерошит мои волосы, будто я все еще пятилетний ребенок.
— Как дела? — интересуется мама.
— Я только что из мастерской на Шестой улице. — Отец вздыхает, усаживаясь в десятилетнее кресло, снимает рабочие ботинки и бросает их к моей обуви. Мама, наверное, уже готовит для нас гневную речь. — Арчи просил узнать, не хочешь ли ты поработать, милая? — спрашивает меня отец.
Без лишних раздумий я соглашаюсь: я рада поработать еще несколько часов.
Мои родители владеют расширяющейся сетью автомастерских. Я тем временем работаю на полставки в ближайшей из них, на Шестой улице. Именно оттуда начался их бизнес, но благодаря бесчисленным часам напряженной работы отца и неизменной поддержке матери «Такер Авто» разросся по всему Среднему Западу. Более того, мы пытаемся расшириться и на Восточном побережье, чтобы стать общенациональной сетью.
Арчи — мой начальник и главный механик. Пускай у него и не хватает мозгов, чтобы вести бизнес, зато он в состоянии починить практически любую машину. У них с отцом прекрасные взаимоотношения. Папа, в свою очередь, невзирая на руководящую должность, обожает принимать участие в жизни мастерских, особенно если это касается мастерской Арчи.
— Поможешь? — спрашивает папа, откидывая спинку кресла. С расслабленным вздохом он поднимает подставку для ног.
— С удовольствием! Ты же знаешь, я никогда не откажусь от лишних часов в гараже.
Отец усмехается.
— Как прошел твой день, милая?
— Прекрасно. С Джеком.
— Почему бы тебе не пригласить его на ужин? Я могу поговорить с ним о плане игры, выяснить, хорошо ли ваш тренер выполняет работу.
Это Техас. Школьные тренеры относятся к работе так же серьезно, как тренеры НФЛ, борющиеся за победу на Суперкубке.
— Он бы с радостью, но у него сегодня дополнительная тренировка с ребятами.
— Ладно, тогда в другой раз.
Родители влюбились в Джека с первого знакомства. Он очаровал их страстными разговорами о футболе, южными манерами и ласковыми словами обо мне. Они сразу увидели, какой счастливой он меня сделал. Учитывая события, произошедшие незадолго до нашего с ним знакомства, родители были благодарны ему за то, что он сумел вернуть мне улыбку.
И это одна из причин, почему я влюбилась в Джека. Он — единственный свет, увиденный мною в туннеле тьмы.
Встав и потянувшись, я хватаю рюкзак и направляюсь наверх, чтобы сделать домашнее задание. Проходя мимо пустой комнаты, я ощущаю дрожь. Невольно я вспоминаю о грусти, разъедавшей сердце до появления Джека. Раньше это была комната Макса.
Где-то вдалеке я слышу звон телефона. Спустя минуту за мной по лестнице поднимается папа.
— Ты в порядке, милая? — спрашивает он.
Со дня смерти брата прошло уже три года, и за это время я научилась скрывать свою боль. Мне всего семнадцать; не могу же я прожить остаток жизни, держась за печаль, которую оставила после себя смерть Макса.