Выбрать главу
Помнишь бешеный день в порту, Южных ветров угрозы, Рев Каспия — и во рту Крылышко розы.
Как цыганка тебе дала Камень в резной оправе, Как цыганка тебе врала Что-то о славе…
И — высóко у парусов — Отрока в синей блузе. Гром моря — и грозный зов Раненой Музы.

25 июня 1916

«Не отстать тебе. Я — острожник…»

Не отстать тебе. Я — острожник, Ты — конвойный. Судьба одна. И одна в пустоте порожней Подорожная нам дана.
Уж и нрав у меня спокойный! Уж и очи мои ясны! Отпусти-ка меня, конвойный, Прогуляться до той сосны!

26 июня 1916

«Златоустой Анне — всея Руси…»

Златоустой Анне — всея Руси Искупительному глаголу, — Ветер, голос мой донеси И вот этот мой вздох тяжелый.
Расскажи, сгорающий небосклон, Про глаза, что черны от боли, И про тихий земной поклон Посреди золотого поля.
Ты, зеленоводный лесной ручей, Расскажи, как сегодня ночью Я взглянула в тебя — и чей Лик узрела в тебе воочью.
Ты, в грозовой высú Обретенный вновь! Ты! Безымянный! Донеси любовь мою Златоустой Анне — всея Руси!

27 июня 1916

«Руки даны мне — протягивать каждому обе…»

Руки даны мне — протягивать каждому обе — — Не удержать ни одной, губы — давать имена, Очи — не видеть, высокие брови над ними — Нежно дивиться любви и — нежней — нелюбви.
А этот колокол там, что кремлевских тяжéле, Безостановочно ходит и ходит в груди, — Это — кто знает? — не знаю, — быть может, —    должно быть — Мне загоститься не дать на российской земле.

2 июля 1916

«Белое солнце и низкие, низкие тучи…»

Белое солнце и низкие, низкие тучи, Вдоль огородов — за белой стеною — погост. И на песке вереница соломенных чучел Под перекладинами в человеческий рост.
И, перевесившись через заборные колья, Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд. Старая баба — посыпанный крупною солью Черный ломóть у калитки жует и жует…
Чем прогневили тебя эти серые хаты, Господи! — и для чего стóльким простреливать    грудь? Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты, И запылил, запылил отступающий путь…
— Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше, Чем этот жалобный, жалостный, каторжный вой О чернобровых красавицах. — Ох, и поют же Нынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!

3 июля 1916

«Семь холмов — как семь колоколов…»

Семь холмов — как семь колоколов. На семи колоколах — колокольни. Всех счетом — сорок сороков, — Колокольное семихолмие!
В колокольный я, во червонный день Иоанна родилась Богослова. Дом — пряник, а вокруг плетень И церкóвки златоголовые.
И любила же, любила же я первый звон — Как монашки потекут к обедне, Вой в печке, и жаркий сон, И знахарку с двора соседнего.
— Провожай же меня, весь московский сброд, Юродивый, воровской, хлыстовский! Поп, крепче позаткни мне рот Колокольной землей московскою!

8 июля 1916. Казанская

«Москва! Какой огромный…»

Москва! Какой огромный Странноприимный дом! Всяк на Руси — бездомный, Мы все к тебе придем.