«Идет по луговинам лития…»
Идет по луговинам лития.
Таинственная книга бытия
Российского — где судьбы мира скрыты —
Дочитана и наглухо закрыта.
И рыщет ветер, рыщет по степи:
— Россия! — Мученица! — С миром — спи!
17 <30> марта 1918
«Волны и молодость — вне закона!..»
Волны и молодость — вне закона!
Тронулся Дон. — Погибаем. — Тонем.
Ветру веков доверяем снесть
Внукам — лихую весть:
Да! Проломилась донская глыба!
Белая гвардия — да! — погибла.
Но покидая детей и жен,
Но уходя на Дон,
Белою стаей летя на плаху,
Мы за одно умирали: хаты!
Перекрестясь на последний храм,
Белогвардейская рать — векам.
Благовещение 1918
Москва
— дни разгрома Дона —
«..О, самозванцев жалкие усилья!..»
…О, самозванцев жалкие усилья!
Как сон, как снег, как смерть — святыни — всем.
Запрет на Кремль? Запрета нет на крылья!
И потому — запрета нет на Кремль!
Страстной понедельник 1918
«— Марина! Спасибо за мир!..»
— Марина! Спасибо за мир!
Дочернее странное слово.
И вот — расступился эфир
Над женщиной светлоголовой.
Но рот напряжен и суров.
Умру, — а восторга не выдам!
Так с неба Господь Саваоф
Внимал молодому Давиду.
Страстной понедельник 1918
Андрей Шенье
«1. Андрей Шенье взошел на эшафот…»
Андрей Шенье взошел на эшафот,
А я живу — и это страшный грех.
Есть времена — железные — для всех.
И не певец, кто в порохе — поет.
И не отец, кто с сына у ворот
Дрожа срывает воинский доспех.
Есть времена, где солнце — смертный грех.
Не человек — кто в наши дни — живет.
4 <17> апреля 1918
«2. Не узнаю в темноте…»
Не узнаю в темноте
Руки — свои иль чужие?
Мечется в страшной мечте
Черная Консьержерия.
Руки роняют тетрадь,
Щупают тонкую шею.
Утро крадется как тать.
Я дописать не успею.
4 <17> апреля 1918
«Не самозванка — я пришла домой…»
Не самозванка — я пришла домой,
И не служанка — мне не надо хлеба.
Я — страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо.
Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
— Возлюбленный! — Ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя — Психея!
30 апреля <13 мая> 1918
«Серафим — на орла! Вот бой!..»
Евгению Багратионовичу Вахтангову
Серафим — на орла! Вот бой! —
Примешь вызов? — Летим за тучи!
В год кровавый и громовой —
Смерть от равного — славный случай.
Гнев Господень нас в мир извéрг,
Дабы помнили люди — небо.
Мы сойдемся в Страстной Четверг
Над церковкой Бориса — и — Глеба.
Москва, Вербное воскресенье 1918
«Коли в землю солдаты всадили — штык…»