— Ну так отдай им свою долю, или иди сам за добычей — ты глава поселения, Лиам, это твоя головная боль. — Борк почувствовал, как его плечи расправились, камень с души медленно покатился к своей пропасти.
— Да как ты смеешь, щенок! Сопляк! — Лиам содрогался в приступах бешенства, брызжа слюной. Его жирное рыло запотело в считанные секунды.
— И что ты сделаешь? — Борк вскочил на ноги. — Объявишь меня изгоем, выгонишь из деревни? Когда ты сам ходил на охоту? Сколько добычи ты принёс? Ты вообще когда-нибудь ходил на охоту?
Лиам выхватил нож, но воспользоваться им не успел: Борк перехватил его руку и точным ударом в живот заставил старика скрючиться от боли и уронить свою тушу на своё кресло.
— Неблагодарный сопляк, — простонал Лиам громко пуская ветры.
— Два года назад я нашёл их. — Борк выпрямился, растирая кисть, — я нашёл своих родителей. О, у них всё хорошо, спасибо, что спросил. Они мне рассказали, кто ты и что ты. Все эти годы они собирали раненных или заблудших охотников, и таких же как и они — изгоев, отстраивали всё с нуля. С тех пор, мало по малу, я отводил к ним наших людей, несогласных с тобой, упрямым жадным стариком, который половину добычи оставлял себе, а остальное распределял на всё селение, который даже в самые голодные дни жирел как на дрожжах.
Камень рухнул в пропасть, Борк уже не чувствовал усталости. Он стоял над стонущим стариком, испытывая брезгливость и отвращение.
— Сегодня я заберу остальных, кто захочет со мной пойти, и больше ты меня не увидишь.
Борк поднял нож Лиама, сжал его крепко в руке и вышел вон, оставляя хнычущего старика один на один с собой.