Алька с Эрикой решили не рядиться под старину. Они присмотрели себе в Дечине неплохие вечерние платья в современном стиле - темно-вишневое для Эрики и розовое - для Али. Особого настроения идти на бал не было, несмотря на замечательную поездку в Дечин. Что-то было в этом балу ненатуральным, притворным. И хотя всему можно было найти рациональное объяснение, лучше от этого не становилось.
Когда они вошли в зал, уже начались танцы, и кавалер в маске Зорро сразу украл Альку и закружил в танце. Аля не любила танцев. Еще со школы все эти дискотеки казались ей каким-то ребяческим дерганьем и кривляньем. Медленные танцы грузных одноклассниц с воловьими взглядами в обнимку с худыми и маленькими одноклассниками. Она вспоминала все это, как тихий ужас своей молодости. Она узнала его по запаху. Конечно, это был Макс. Этот терпкий запах сигар, моря и чего-то, напоминавшего леденцовое детство, плюс безукоризненный костюм, манеры.
-Max, you have a great dance, - похвалила его танцевальные способности Аля, и он снял маску.
-In this mask, I find it hard to breathe, - что означало - в маске трудно дышать.
«Ну, кто только придумал эти танцы, - думала Аля, - обнимая за плечи своего кавалера. - Они допускают близость тел там, где еще нет близости душ, а, может, никогда и не будет. А тела живут по своим законам. Гормоны там всякие. Надо сохранять дистанцию». Но волны этого неуловимого, но подавляющего волю обаяния ее партнера, этого идеального со всех точек зрения мужчины, накатывали на нее, захлестывали целиком, с головой и мешали мыслить и даже дышать. «Дистанция и трезвость ума, и еще не встречаться взглядом. Не смотреть в эти глаза. Они просто гипнотизируют. Неужели это реальность? Я танцую с ним? И не падаю, не подворачиваю ног».
Макс был великолепен. Он улыбался одними глазами, предвосхищал каждое движение партнерши, сыпал ненавязчивые комплименты и много шутил. Алька еще цеплялась обрывками своего сознания за любую возможность противостоять этому искушению, воздвигнутому в степень абсолюта. Внезапно она вспомнила Марека. «По паспорту он - мой муж, что же я так плохо себя веду?». На ее счастье танец кончился.
Эрика и Милош, наконец-то, нашли способ общаться. Они загрузили в планшет переводчик и писали друг другу фразы. Оказывается, это очень увлекательное занятие.
-Now everyone will go to the gala dinner where the winners will be announced. Do you want to become a princess ball? - спросил Макс. Дословно это переводилось так: «Сейчас все пойдут на торжественный ужин, где объявят победителей конкурса. Хочешь ли ты стать принцессой бала?».
Алька отчаянно замотала головой и объяснила, что совершенно не хочет участвовать в этом представлении, а уж, тем более, становиться принцессой бала, женой Синей Бороды.
-What do you want now? - спросил Макс Алю о том, что же она хочет.
-Картошечки маминой с соленым огурчиком, - прошептала Алька, а потом перевела это на английский, и Макс расхохотался. Он подошел к Йозефу и что-то ему сказал, а потом потащил Альку в левое крыло замка, где они оказались на кухне. На кухне были две тетеньки в белых передничках. Макс что-то сказал им по-чешски, и они торопливо вышли.
Кухня представляла собой довольно просторное помещение, в котором сочетался средневековый стиль с достижениями современной бытовой промышленности, стилизованными под старину. Алька стребовала картошечку и вцепилась в нее, как будто в ней заключался смысл ее жизни. Макс в это время обыскивал холодильник в поисках соленых огурцов и, наверное, проклинал этих русских, которые ради жареной картошечки с огурчиками готовы променять бал, праздничный ужин и награды. Он рассказывал ей смешные истории, которые происходили здесь с нашими туристами, которые любили выпить, устраивали соревнования по этому поводу, а у одного даже началась белая горячка. Буйный турист разодрал свой ботинок, крича, что в нем полно пауков, а потом кинулся ловить этих пауков в волосах дам. Визгу было много. Наконец, Макс нашел огурчики и бутылку водки. По кухне разносился ни с чем не сравнимый запах жареной картошки, укропчика, чесночка, перчика и еще каких-то приправ.
-How smells this potato!
Это означало: «Как вкусно пахнет эта картошка!». Он подошел сзади и поцеловал ее в затылок. Это был, конечно, запрещенный прием. Что-то типа отеческого поцелуя. Ни к чему не обязывающего, но намекающего на многое. Алька разложила картошку на две порции и стала искать приборы. В специальном ящичке она нашла вилки и ножи. Это были такие же ножи, как торчащий из бюста блондинки на портрете. Алька вскрикнула и выронила нож.