— Итак, это рагу. Твоя мама часто готовит для тебя?
Линден засмеялся, потянувшись за пивом в холодильник.
— Вряд ли. У нее всегда полный морозильник супов и запеканок, и если я не буду настороже, она отправит меня домой с двадцатью фунтами риса.
— А ты каким-то образом оказался с полудюжиной поповеров и недельным запасом тушеного мяса.
Линден закатил глаза.
— Моя мать сегодня была в редкой форме. Мне перепало гораздо больше, чем тушеное мясо.
— Что это значит?
— Некоторые кустарники в ее дворе погибли за лето — засуха была та еще — поэтому я договорился встретиться с ней в садовом центре, чтобы выбрать замену. Сказать, что моя мама — ребенок в магазине сладостей, когда речь идет о садовых центрах, было бы оскорблением для детей. Ее не волнует, что дерево слишком велико для ее участка или что у нее нет места для большего количества горшечных растений. Она все купит, а потом вернется в дом и будет кричать на меня, чтобы я сделал так, как ей нужно.
— В следующий раз, когда ты будешь сопровождать ее в одном из таких походов по магазинам, я бы с удовольствием поехала с вами. Я не скажу ни слова, просто хочу посмотреть.
— Ты забавная. — Линден постучал своей пивной бутылкой о мой бокал. На этот раз никаких катастроф. — Так вот, думаю, сейчас помогу с кустарниками, а она ворвется со всем этим... — Линден замолчал, глубоко затянувшись пивом. — Ну, у нее было много мелочей, которыми она хотела поделиться со мной, а потом между прочим сказала, что они с моим отцом устраивают вечеринку по случаю сорокалетия, потому что не хотят ждать, а вдруг кто-то из них умрет раньше, чем их браку стукнет пятьдесят.
Из моей груди вырвался неприятный хрип.
— О. О, вау. Это…
— Это просто пиздец, — сказал Линден. — Вот скажи, нужно ли мне думать о том, что мои родители умрут в ближайшие десять лет? Нет, действительно не нужно. Для этого у нас есть мой брат. Он один справляется с этим дерьмом. Не я.
Я уставилась на свой бокал, положив указательный и средний пальцы по обе стороны от ножки. Не было случая, чтобы эта тема не причиняла мне адскую боль.
— Но ты получил тушеное мясо, так что это не такая уж плохая сделка. Верно?
— Тушеное мясо досталось мне только потому, что отец вчера в последнюю минуту уехал с друзьями на гольф. Мне сказали, что мама заставила его выбирать между гольфом и тушеным мясом, на приготовление которого она потратила весь день.
— Звучит справедливо, — ответила я. — А еще похоже, что ты часто видишься с семьей.
— Так и есть. — Он открыл дверцу духовки и наклонился, чтобы заглянуть внутрь. — Мои брат и сестра живут в Бостоне, а родители — в Нью-Бедфорде. Я всегда встречаюсь с кем-то из них.
— Наверное, это здорово. — В моем тоне прозвучала нотка горечи, и Линден сразу же заметил.
— А как насчет твоей семьи? Они в Джорджии?
Я покачала головой, потому что нет, у меня не было там настоящей семьи. Но что более важно, нет, мы не могли говорить об этом сейчас.
— Ага. Могу я убрать посуду или накрыть на стол? Скажи, что делать. Если не скажешь, я придумаю, чем заняться.
Линден долго со знанием дела смотрел на меня, прежде чем сказать:
— Да, конечно. Возьми глубокие миски вон в том шкафу.
Мы сидели друг напротив друга за старым побитым кухонным столом и ели. Тушеное мясо было очень вкусным.
Это была та еда, которую моя мама любила называть «едой, которая прилипает к ребрам». А вот поповеры были интересными. Полая булочка казалась символом моего нынешнего жизненного этапа, но с маслом было вкусно.
Тоже символично.
Мы обсудили работы в доме Мидж и те случаи, когда я замечала Синатру, бродящего по двору. Мы обнаружили, что никто из нас не смотрел новые фильмы уже несколько лет, и, похоже, нас это не трогало. Был щекотливый момент, когда Линден спросил, является ли Клири моей супружеской фамилией, а я лишь покачала головой в ответ. Он взял свежий экземпляр местной газеты и обратил внимание на статью о событиях, связанных с Хэллоуином.
Хэллоуин здесь был большим событием.
Уже октябрь, и мне пора заботиться о Хэллоуине.
Мы вместе помыли посуду, я — у раковины, потому что собиралась вылезти из кожи вон, если Линден не даст мне что-то сделать. Он присел рядом со мной, вытирая чистые тарелки и приборы, и не сводил с меня глаз, словно ожидая, что я подожгу губку. Затем отложил последнюю ложку и подошел ко мне сзади, его руки легли мне на талию, а тело прижалось к моей спине.
— Я хочу поцеловать тебя. — Он провел губами по моей шее, под ухом. — Но не думаю, что это то, что тебе нужно.
Я скрестила ладони по обе стороны раковины.
— А кто ты такой, чтобы определять, что мне нужно?
На мгновение Линден замешкался, а затем крепче сжал мои бедра и потерся об меня. Каждый горячий дюйм упирался в мою спину.
— Тот, кто имеет тенденцию быть правым в таких вещах.
Я не знала, пытался ли он шутить этим комментарием, но все равно рассмеялась.
— Почему ты думаешь, что прав?
Он хмыкнул мне в шею — а может, это было рычание — и я чуть не потеряла равновесие от вибрации, с которой этот звук пронесся по мне.
— Потому что я знаю, что не остановлюсь на поцелуях.
Он был таким твердым. Его ствол был толстым и твердым даже сквозь слои его джинсов и моих леггинсов, и мои мысли свелись к пустому, жаждущему сжиманию между ног. Я была зажата между непреклонным мужчиной и чугунной раковиной, сгорала, и все расплывалось, когда я настраивалась на давление его тела. На то, чем это может быть.
— Потому что я захочу большего, чем твой рот, а для этого сейчас не подходящий вечер, — добавил он.
— Ты сам принимаешь такое решение? — спросила я, когда его рука прошлась по моему животу и остановилась на нижней части груди.
— Да.
Теперь не только мои мысли расплывались, но и вся я, каждая ресничка, каждый сантиметр кожи, каждый мускул, который не мог решить, сжиматься ему или таять.
— Как бы сильно я тебя ни хотел, — Линден провел костяшками пальцев по моему ставшему камешком соску, вырвав у меня порывистый вздох, — сегодня не тот вечер, Пич.
Со всей серьезностью, на которую я была способна, я спросила:
— И что привело тебя к такому решению?
Линден снова провел по мне костяшками пальцев, поймав сосок между суставами среднего и указательного пальцев, и изменил курс. Он сжал его и не отпускал.
— Потому что тебе нужен отдых. Это был долгий день, и ты через многое прошла.
— Прости, но…
— Тихо. Пожара было достаточно, да и все остальное. Ничего не происходит? Тебе нужно убрать тени из глаз.
— А мой официальный развод?
Вот так я, экстраординарный решебник, вела переговоры с мужчиной, который так сильно сжимал мой сосок, что я чувствовала, как пульс стучит в моем сердце.
Линден кивнул. Его борода прошлась по моей шее.
— Это поможет.
— Престон пошел вперед и обручился. Он не стал ждать, — застонала я.
— Одна из многих причин, по которым я надеюсь, что никогда не встречусь с ним лицом к лицу, — ответил Линден, как всегда грозно.
Он провел подушечкой ладони по центру моей спины, разминая позвоночник, пока не добрался до основания шеи. Он надавил, мягко прижав мой подбородок к груди, и принялся растирать накопившееся напряжение.
— Это кажется излишне отеческим.
Вполне возможно, что я застонала, но осталась при своем мнении. Мне не нужен его строгий папочка.