Не отрывая взгляда от тарелок, потому что я не доверяла себе, чтобы посмотреть на Линдена прямо сейчас, не спрашивая, может ли он настаивать, не разбивая мне сердце, я сказала:
— Тут миндальное масло, банан, мед и измельченные грецкие орехи. А вот тут — авокадо, вареное яйцо всмятку и немного острого медового соуса, который я нашла в твоем шкафу, когда искала толченые хлопья красного перца. Ничего страшного, если тебе не понравится. Я просто…
— Звучит потрясающе. — Он откусил кусочек с миндальным маслом и бананом. — Черт, как вкусно.
— Я обычно обжариваю бананы, чтобы они немного карамелизовались, но мне не хотелось использовать все твои кастрюли и сковородки.
— Нет, детка, это идеально. — Он пододвинул ко мне тарелку с миндальным маслом и бананами и сказал: — Возьми вторую половину, пока я не проглотил и ее.
— Я могу приготовить еще.
Запустив пальцы в пояс моих леггинсов, Линден направил меня к столу.
— Что ты можешь сделать, так это сесть и поесть. — Он поставил передо мной тарелку и спросил: — Кофе?
— О. Да. Это было бы здорово. У тебя есть… — Передо мной появился пакет молока, а затем кружка. — Спасибо.
Линден отодвинул бумаги в сторону и сел на свое место, а тарелка с яйцом и авоськой оказалась между нами.
— Мне нужно, чтобы ты объяснила одну вещь. — Он наполнил мою кружку на три четверти холодной заваркой кофе и долил молока, как я и любила. Это было безумием, потому что откуда он мог знать мои предпочтения? Откуда? Почему? — Все эти кексы и банановые хлебцы — ты издевалась надо мной. Верно? Потому что твои тосты потрясающи, и это было настолько близко, насколько ты можешь легально подойти к яду.
— Я не издевалась над тобой. Как я говорила, тосты — мой конек.
Линден съел половину тоста с яйцом и авокадо, а затем пододвинул тарелку ко мне.
— Я мог бы еще много чего сказать по этому поводу, но позволь мне просто еще раз попросить, чтобы ты больше никогда не пекла. Определенно не в этой посуде и не тогда, когда вместо нее можно приготовить это.
— Я думаю, что ваш настоящий спор — это спор с посудой.
— Мне нравится, как ты улыбаешься сейчас, так что я не собираюсь говорить ничего, что могло бы это изменить, даже если мультиварка — это часть большой проблемы.
Я усмехнулась, глядя на свой тост. Сегодня я не чувствовала себя другой, но, возможно, это и не имело значения, потому что я была другой.
— Проблема не в мультиварке. Она у меня еще с колледжа и работает просто замечательно.
Линден покачал головой.
— Не клюю на вашу наживку, леди. — Затем: — Что ты делаешь сегодня?
Я передернула плечами, прожевав.
— Мне нужно вернуться к работе над крыльцом. А под «вернуться к работе» я имею в виду понять, что я делаю.
Линден стряхнул крошки с рук и нахмурился, глядя на свою тарелку, как будто ему предстояло поделиться со мной очень неприятными новостями.
— Моя сестра владеет фирмой ландшафтной архитектуры. У нее в штате два дизайнера, которые занимаются оформлением и ремонтом крылец и террас целый день, каждый день. Я могу ей позвонить.
— Профессионально отремонтированное крыльцо — это для людей с доходной работой.
Он нахмурился.
— Я позабочусь о том, чтобы ты получила семейную скидку.
У меня не было желания рассказывать о своем финансовом положении Линдену или кому-либо еще, но я продолжила.
— Как бы восхитительно это ни звучало, я вынуждена отказаться. Эти проекты «сделай сам» — не мое представление о приятном времяпрепровождении, но мне нравится их делать. Мне нравится решать эти проблемы и приобретать новые навыки, которые, надеюсь, никогда больше не пригодятся.
Линден продолжал хмуриться.
— Она бы сделала это бесплатно. Если бы я попросил.
— Ты хоть представляешь, сколько тостов мне пришлось бы приготовить для тебя — и твоей сестры! — чтобы мне перестроили крыльцо за сущие гроши? Я бы… я даже не знаю, что бы я сделала. Но я не могу этого допустить.
Линден протянул руку, подхватил мои ноги и положил их себе на колени.
— Ты бы оказала мне услугу.
— Каким образом, — я моргнула, глядя на его руку на моем колене, — как мое крыльцо может быть для тебя услугой?
Он долго гладил мою голень, прежде чем сказать:
— Сестра хочет, чтобы я присоединился к ее фирме. За последние два года она расширилась, и раньше ей удавалось обходиться субподрядом на услуги арбориста, но теперь у нее есть клиенты на проектирование и обслуживание, и заниматься этим становится сложно. Да и дорого.
— А ты хочешь, чтобы тебя присоединили?
— Нет, не присоединили. — Он взял последнюю четвертинку тоста с яйцом и авокадо, который я ему подсунула. — Но я не хочу, чтобы это было окончательным решением. Мне придется перенести некоторые из существующих контрактов на обслуживание и назначить смотрителя за деревьями.
— Что такое смотритель за деревьями?
Он жестом указал на меня, произнося тост.
— В этом штате каждый город обязан иметь смотрителя, отвечающего за деревья на общественной территории. Это закон, принятый еще в 1890-х годах.
— Так что тебе придется совмещать свои нынешние обязанности арбориста с требованиями бизнеса Магнолии. И что это даст тебе?
Линден проглотил последний тост и сделал глубокий глоток кофе.
— Доля в ее фирме. Огромная. По сути, мы будем партнерами. Плюс вспомогательный персонал, который будет заниматься выставлением счетов и составлением графиков, что, судя по всему, не входит в обязанности моего брата.
— Я понимаю, как можно считать этот вывод предрешенным, — ответила я. — Что тебя сдерживает? Работа с разными людьми или приоритеты? Отказ от существующего бизнеса или его сворачивание?
— Понемногу от всего этого, но в основном от ответственности. Сейчас я могу брать столько клиентов, сколько захочу. Я могу работать четыре дня в неделю, если мне так хочется. Я не отвечаю перед своим партнером или сотрудниками, если решу, что хочу сбавить обороты или взять месяц отпуска, чтобы попутешествовать. Я единственный человек, за которого я отвечаю, и я не уверен, что хочу, чтобы это изменилось. Даже если у Магнолии действительно крутое оборудование.
— Значит, дело не в деньгах. Не для тебя.
Он покачал головой.
— Нет. Мне и так хорошо. Если бы я сотрудничал с Магнолией, — он пожал плечами, подняв обе руки и опустив их на голени, — у меня было бы больше, но это ничего не изменило бы. Это просто деньги. Говорю как человек, который никогда не испытывал недостатка в деньгах. В любом случае, — он махнул рукой на бумаги, — если хочешь, чтобы я позвонил, я сделаю это. Она направит сюда команду в течение двух часов.
— В этом случае, мне пришлось бы освобождать гараж или другую часть подвала или решать, что делать с вещами Мидж, а я не хочу ничего этого делать. Пока не хочу. Боковая дверь, ковры, стены — эти вещи не требуют никаких реальных решений, а я должна сказать, что на этот месяц я приняла достаточно решений. Починка крыльца не требует ничего подобного.
Линден потянулся через стол, собрал тарелки и подбородком указал на скопившуюся грязную посуду.
— Ты готовишь, я убираю. — Когда я не сделала ни малейшего движения, чтобы снять ноги с его коленей, он добавил: — Сегодня утром я занимаюсь бумажной работой, а потом отправлюсь на прием к жителю Уэймута, но не позволяй мне вмешиваться в твои планы. Если хочешь, душ свободен.
Мы некоторое время смотрели друг на друга: мои ноги у него на коленях, его руки на моих бедрах, все напряжение в мире между нами.
Я осталась на ночь, но не сняла с себя всю одежду и не купалась, так как Линден был всего в двух шагах от меня. Он никогда не слышал, как вода струится по моему телу, и мы оба это знали.
— Да, — сказала я со вздохом. Это был большой вздох, из тех, что относятся к категории вздымающихся грудей. Я, надувающая грудь. — Это хорошая идея.