— Что это значит?
Его взгляд по-прежнему был прикован к моей ноге, и он продекламировал:
— Одно кольцо, чтобы править всеми, одно кольцо, чтобы найти их. Одно кольцо, чтобы собрать их всех и во тьме связать их.
— А это? — Я постучала по другому плечу. — Что это?
Линден поменял положение и вытянул губы и бороду вверх, пока я не зашипела и не захихикала.
— Это символизирует Трех охотников. Меч Арагорна, топор Гимли и стрела Леголаса.
— Это что, тройка?
Он пожал плечами.
— Не совсем. Но в некотором роде. Зависит от вашей интерпретации.
— Да, это определенно была тройня.
Он раздвинул мои ноги до упора и провел языком по щелочке. По мне пробежала еще одна сильная дрожь.
— Что ты делаешь?
— Я выполняю обещания, — просто ответил он. — И это обещание я выполню, насколько смогу.
— Ты не должен, — прошептала я.
— Вот что сейчас произойдет, — сказал он, приподнявшись на локте. — Я буду лизать тебя, пока не добьюсь от тебя еще одного безумного крика. Потом я снова тебя трахну, и есть большая вероятность, что после этого я засну, потому что ты чертовски приятная на ощупь, Пич.
Я повернула голову и посмотрела в окно на ночное небо.
— Интересный способ сказать это.
— Не делай этого. — Линден поднялся, прижал пальцы к моему подбородку и снова повернул меня к себе лицом. — Давай проясним одну вещь, хорошо? Если ты сейчас хотя бы подумаешь о том, чтобы спрятаться от меня, я тебя выслежу, — сказал он. — Я найду тебя.
Все, что говорили о волках? Это правда.
Они видят лучше тебя.
Они лучше слышат.
И они могут тебя съесть.
ГЛАВА 15
Линден
Второй день подряд я просыпался с попкой Джаспер, прижатой к моим бедрам, и моим членом, облюбовавшим сладкую колыбельку ее ягодиц. Я могу привыкнуть к этому. Я могу привыкнуть к этому очень быстро.
Конечно, я не должен был этого делать. Была масса причин, почему я не должен этого делать, но ни одна из них не пришла на ум, когда Джаспер потянулась назад и взяла мой член в руку. Это были сонные движения, ничего жесткого или агрессивного, просто медленное скольжение вверх-вниз, пока я теребил большим пальцем ее сосок.
Если и была какая-то причина, по которой это было неправильно, я не хотел о ней беспокоиться. Ни на одну чертову минуту. Не сейчас, когда от ее шепота на моем лбу выступали бисеринки пота, а бедра покачивались от инстинктивного толчка.
— Иди сюда, — приказ был подкреплен грубым щипком за сосок.
— Неужели мы отказались от таких любезностей, как «доброе утро» и «привет» в пользу «иди сюда», когда это удобно?
Положив руку ей на спину, я потянул, пока Джаспер не перевернулась, и усадил на себя.
— Доброе утро, — сказал я, быстро вращая бедрами, — рад снова тебя видеть.
Джаспер вытянула руки над головой, и это самым лучшим образом сказалось на ее сиськах. Самые лучшие.
Любуясь всеми ее изгибами, я раскатал презерватив. Держа за основание, поднес член к моей сладкой сонной богине. Ей было позволительно устать. Вчера я занимался ею в течение всей ночи и почти всего дня. Она была хорошо потрепана.
Джаспер переложила руки на изголовье, устроившись на мне.
Нам не нужно было говорить ни слова. Мы знали это, мы знали друг друга, и не нужно было обсуждать каждый шаг. Мы просто знали.
Когда она прильнула ко мне, я понял, что вхожу в нее, как будто мне там самое место, и не в том смысле, как члену место в киске. Я был уверен, что члену вообще место в любом количестве желаемых мест, а это было не просто желаемым, оно как будто было создано для меня. Оно было моим.
Джаспер двигалась надо мной в ровном темпе, предназначенном как будто специально для воскресного утра. Каждое скольжение и толчок заставляли меня крепче сжимать ее бедра, прижимаясь к ней все сильнее. Это было все, что мне нужно, это было все.
Она наклонилась, провела грудью по моей груди, по челюсти. Ей нравилось, как моя борода трет ее кожу, а я сходил с ума, как ее сиськи раскачиваются перед моим лицом, пока она трахает меня. Еще лучше, когда мне удавалось поймать один из сосков между зубами.
— Я, — начала она, растягивая слова на вздохе, — я уже…. Я прямо сейчас.
Лучше этого ничего быть не может. Ничего
— Да, так, детка.
Я сжимал ее бедра, пока ее мышцы пульсировали вокруг меня. Каждый ее оргазм — каждый, блядь, оргазм — ощущался, будто она высасывала из меня душу. Это был лишь вопрос времени, пока она не выхватит ее.
Возьми Получи. Получи, Джас.
Спазмы прокатились по Джаспер, она втягивала и сжимала мой член там, глубоко внутри нее. Ее тело хотело меня, хотело удержать меня там, и это сотворило что-то со мной. Это заводило меня в хорошем, странном смысле. Это заставляло меня думать о том, чтобы держать ее в постели весь день, держать ее здесь всегда. Мне захотелось сказать это вслух, что было самым верным признаком того, что я в полной заднице.
— Я не смогу кончить снова, пока ты не кончишь, — простонала она, одной рукой работая над клитором, а другой хватаясь за изголовье кровати. — Прошу. Мне нужно, чтобы ты сделал это.
Мы были в беспорядке, оба разгоряченные и вспотевшие. Я слышал, как мокро у нее между ног. Как и в то ленивое воскресенье, когда все началось, я тоже хотел этого. Я хотел, чтобы все было грубо и грязно, и я хотел чувствовать, как ее пальцы касаются основания моего члена каждый раз, когда она работает над собой так, как ей нужно. В этом не было ничего красивого. Это не было красиво, даже когда самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал, насаживалась на мой член с такой силой, что я всерьез сомневался, не потеряю ли сознание.
— Не могу поверить, насколько ты твердый, — прошептала она, — это неправильно.
— Ты неучтива, — прорычал я в ответ, — еще раз сунешь мне в лицо свои сиськи, я их укушу.
Джаспер навалилась на меня, и когда ее груди снова коснулись моей челюсти, я схватился за эти прелести. Теперь они были моими. Я дразнил ее своей бородой, так как знал, что это нравилось ей, и дразнил себя ощущением ее светло-коричневых сосков на своих губах, потому что это нравилось мне.
Я чувствовал, что балансирую на грани, чуть не падая, но Джаспер наслаждалась собой, даже если ее брови были нахмурены в яростном сосредоточении, и я хотел еще несколько минут.
Я не мог оторваться от нее, покусывая нежную нижнюю часть ее грудей и сжимая соски между пальцами. Она не любила боль в широком смысле этого слова — она не хотела, чтобы ее били ремнем, и я это принимал с уважением, — но она не возражала против укусов, щипков и достаточно сильных щипков, чтобы на ее теле появились синяки размером с кончик пальца, и мне это нравилось. Я не хотел никого бить, но я не знал, как трахаться, не делая этого грубо. Я не знал, как делать это, не оставляя следов.
Именно это я и сделал с этими великолепными сиськами. Я пометил их на всю катушку и растягивал и раскачивал каждый раз, когда Джаспер издавала очередной вздох-вздох, говоривший о том, что она чувствует эти укусы в своей вагине.
— Лин, — позвала она, — ты... — она потеряла дар речи от всхлипа, — сейчас, сейчас, сейчас. Мне нужно, чтобы это было сейчас.
Подняв руку, я обхватил ее горло.
Моя хватка была слабой, но это устраивало нас обоих. Джаспер извивалась на мне, заставляя мой член входить так глубоко, как только можно, и урчала, когда я наполнял презерватив. Я не знал, как она могла это почувствовать, но она почувствовала. Она почувствовала это настолько, что ее тело стало насаживаться на меня еще сильнее. Все вокруг было жидким, все внутри и снаружи.
Джаспер наклонилась ближе и потерлась щекой о мою челюсть. Ее глаза закрылись. Я запустил руку в ее волосы и прижал ее к себе.
— Что тебе нужно, Персик?
Я подумал, что она захочет, чтобы я вылизал ее или погладил клитор или отнес в душ и сделал все заново. Что-то в этом роде.