Джаспер прервала мое утро своей пластмассовой жизнерадостностью, но я не мог перестать думать о ее коже.
Она принесла мне банановый хлеб, пахнущий как рай.
Она упрямо настаивала на том, чтобы спать в разгромленной пещере летучих мышей, а мне хотелось собрать ее юбку в кулак.
Все было чертовски запутанно, и я не хотел, чтобы в моей жизни было хоть одно из этих противоречий. Ничего из этого. Даже тех, из-за которых я всю ночь ворочался и крутился, наполовину убежденный, что мне нужно пойти к ней и вытащить ее из этого дома, наполовину убежденный, что я потерял свои чертовы мозги, если считаю, что вырвать женщину из ее постели и забрать ее к себе домой — стоящая идея.
Я не хотел чувствовать себя так. Я не хотел чувствовать ничего подобного.
Я сделал глоток кофе.
— Ты не местная.
— В этом ты прав.
Пожалуйста, боже, не заставляй меня задавать ей еще один вопрос.
Когда молчание затянулось, я понял, что теперь смотрю на пятнышко на ее щеке. Слегка коричневое, похожее на бледную веснушку, но по форме и размеру напоминающее половинку грецкого ореха. Я хотел прикоснуться к нему даже больше, чем к ее юбке.
Каким-то образом мне удалось спросить:
— С юга?
— Поймал, да? — Джаспер ухмыльнулась, глядя на меня поверх ободка своей кружки. Казалось, что она специально подносит ее к лицу, чтобы я не заметил пятнышка на ее щеке, но она забыла, что кружка из прозрачного стекла.
— Я теряю свой акцент, когда долго нахожусь вдали от дома. Удивительно, что он у меня еще сохранился.
— А где находится дом?
Джаспер посмотрела вниз, опустив брови.
— Я выросла в Джорджии. Хотя не живу там уже сто лет. Только в гости наезжаю.
Она потянулась за кофе, наполовину долила свой, а затем вопросительно протянула бутылку мне. Я пододвинул свою кружку ближе.
— Оставь немного места для молока.
Джаспер кивнула, и ее волнистые волосы колыхнулись воротника куртки.
— Где ты сейчас живешь?
Она взглянула на меня, наливая молоко, и я почувствовал, как у меня свело в животе.
Что, блядь, со мной было не так?
Долив молоко, она приложила свою кружку к моей.
— Что касается того, где я живу, ну... — Джаспер изобразила на лице строгую улыбку. — Я живу по соседству.
Именно тогда я дернул крышкой, и кофе брызнул мне на футболку. Это было достаточно плохо, но Джаспер оказалась рядом с полотенцем для посуды, вытирая меня. Ее руки были повсюду, и все, что я мог делать — это стоять на месте, пока мы продолжали суетиться друг возле друга.
Ее рука опустилась на мою талию.
— Дай мне… — Я пытался выхватить у нее полотенце. — Все в порядке.
— Не двигайся, и я...
— Правда, тебе не обязательно
Джаспер выдернула полотенце обратно.
— Может, тебе стоит переодеться? — Она потянулась за рулоном бумажных полотенец. — Не двигайся, там лужа.
— Ты не обязана убирать.
— Вообще-то, обязана.
— Я просто переоденусь. Все в порядке. Не надо... — Я сделал шаг назад, поднял руки.
— Стоп. Останься здесь. Позволь мне разобраться.
Я прошел в спальню, снял футболку и запустил пальцы в волосы. Если я задержусь здесь надолго, она в конце концов уйдет. Ведь так?
Если только не придет искать меня.
Джаспер точно пойдет меня искать.
Может, я хотел, чтобы она меня искала?
— Что, черт возьми, со мной не так? — проворчал я.
— Что случилось? — отозвалась Джаспер.
Я провел руками по лицу.
— Ничего.
Джаспер не уходила. Даже если бы она ушла, то все равно осталась бы рядом.
Но она никуда не уходила.
Да пошло оно.
Все еще пахнущий кофе, я натянул чистую футболку и вернулся на кухню, где обнаружил Джаспер, стоящую на коленях на полу. Ее волосы спадали занавесом на лицо, когда она вытирала кофе. И все, что я мог сделать — это замереть и уставиться на нее. Дело не в положении. Не в позиции. Она стояла на коленях, склонив голову, юбка распустилась, как лепестки нарцисса, и это не имело никакого отношения к ее виду. Дело было в том, что она была здесь, в моем пространстве, и драила полы так, словно они были ее личным сувениром, а я хотел, чтобы она осталась, так же сильно, как и хотел, чтобы она ушла. И я ненавидел это больше, чем то, что меня заставили говорить до полудня.
— Все готово, — сказала Джаспер, поднимаясь на ноги.
Я уставился на нее. Как я мог не смотреть? Она была великолепной занозой в заднице.
Я потянулся за своей кружкой, чтобы занять руки. Она была почти пуста, а мне требовалось две-три полные чашки кофе, чтобы начать работать с утра, но я ни за что не стал бы снова танцевать танго на кухне с Джаспер.
— Спасибо.
— Я должна поблагодарить тебя за вчерашнюю помощь. Я не просила ее, но ты все равно оказался на высоте. Уверена, Мидж восхищалась тобой.
Мы переглянулись и посмотрели на банановый хлеб. Ни один из нас не сделал к нему ни шагу.
— У Мидж было много мнений по поводу многих вещей, — заметил я. — Похоже, вчера вечером ты сама справилась.
Джаспер вздохнула, выбрасывая бумажные полотенца в мусорное ведро.
— Я прекрасно справилась. Поверь мне, я работала и с худшим.
Я не верил, но не собирался с ней спорить. Не больше, чем я уже спорил.
— Я так понимаю, летучие мыши улетели?
— Да, хотя прошлой ночью кот испугал меня на десятилетие вперед, — сказала она, рассмеявшись. — Появился из ниоткуда.
А вот это не было фальшью. Я не был уверен, что она настоящая, но это не была очередная пустая улыбка или заготовленный ответ.
— Маленький черный кот с белым треугольником на груди? Похоже, как будто на нем смокинг?
Она покачала головой, поднимая кружку.
— Было темно. Я плохо рассмотрела.
— Если это был черный кот, то, скорее всего, это Синатра.
— Он твой? — спросила Джаспер между глотками.
— Нет, он живет в лесу. — Я наклонил голову в сторону задних окон. — Мидж назвала его Синатрой за смокинг. Очевидно, при правильном освещении его глаза тоже кажутся немного голубыми.
Поскольку я не мог смотреть ни на ее лицо, ни на шею, ни на юбку, я переключил свое внимание на банановый хлеб перед собой и отломил самый съедобный уголок, который смог найти. Съедобный — слишком оптимистичное выражение. На вкус он напоминал подгоревший картон со странным привкусом гари.
— М-м-м... У него есть привычка заходить в дом? Мне нужно подготовиться к этому.
— Обычно нет. Я видел его только во дворе. Иногда он приходит посидеть на террасе. Я его не вижу месяцами. Однажды он пропал на целый год.
— А ты уверен, что это тот же самый кот?
— Я не уверен ни в чем, но Мидж была убеждена. Она знала его приметы. Вроде бы она оставляла для него еду на заднем крыльце, но потом там стали появляться еноты. По крайней мере, так она мне сказала, когда я переехал сюда. Это было первое, что она мне сказала: «Не кормите кота, потому что он присылает своих друзей-енотов полакомиться».
Джаспер побарабанила пальцами по кружке.
— Сколько лет этому коту?
— Никто не знает.
— Никто не знает? — повторила она с нотками раздражения в голосе.
Со мной определенно было что-то не так, потому что я наслаждался этим до усрачки.
— Он жил здесь до того, как я переехал пять лет назад. Мидж говорила, что видела его время от времени за несколько лет до этого. Она решила, что ему нравится здесь ошиваться, потому что это место не заселялось пятнадцать или двадцать лет, поэтому здесь полно мышей. — Я сдвинулся с места и положил нож в раковину. Мне не нужно, чтобы Джаспер снова хватала эту штуку. — Удивительно, что ты никогда не слышала о нем, учитывая, что ты была так близка с Мидж. У нее была куча историй об этом чертовом коте.
Если Джаспер и была встревожена этими комментариями, то никак этого не показала. Она усмехнулась, глядя на старый барометр и карту приливов и отливов, которые висели под часами на стене напротив кухни.