Бравый, самоуверенный тон генерала вызвал у Верховного сложное чувство: смесь одобрения и недоверия. Возможно, он вспомнил о недавнем клятвенном заверении командующего Брянским фронтом остановить и разбить армию Гудериана. Сталин терпеть не мог легкомысленных обещаний и теперь с оттенком скептицизма изучающе смотрел на бритоголового генерал-майора, потолка казаков Запорожской сечи, готового совершить подвиг. Он думал: представляет ли этот кареглазый генерал ударную силу танков Гудериана или полагается лишь на свой энтузиазм? Затем он перевел вопросительный взгляд на Ворошилова, Микояна и Шапошникова, точно предлагая высказать свое мнение. Продолжительную паузу нарушил Ворошилов:
- Думаю, что предложение Лелюшенко можно принять.
Микоян одобрительно закивал головой. Шапошников сказал:
- Выступать нужно побыстрее. Немедленно, по тревоге, поднимите мотоциклистов и курсантов.
- Правильно, - сказал Сталин, возвращаясь к столу. Он взял карандаш и уткнулся тяжелым, сосредоточенным взглядом в карту. Не поднимая головы, проговорил: - Товарищ Лелюшенко, дальше Мценска противника не пускать! - Он резко взмахнул по карте карандашом, и красная жирная черта прошла по извилистой голубой линии, обозначавшей реку Зушу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Утром второго октября над Бородинским полем стояли синие туманы, и небо, затянутое белесой дымкой изморози, дышало сыростью и прохладой, а на земле хрустела заиндевелая трава. По всему полю, где в августе 1812 года произошло историческое сражение армии Кутузова с полчищами Наполеона, огромному, разместившему на своей березово-лесистой груди добрую дюжину деревенек, таких, как Бородино, Семеновское и Шевардино, вот уже которую неделю с утра до вечера копошились люди, главным образом женщины, в большинстве приезжие, москвичи. И все были вооружены одним орудием - лопатами. Возводили можайский оборонительный рубеж - рыли противотанковые рвы, окопы, ходы сообщения, блиндажи, оборудовали командные и наблюдательные пункты, огневые позиции для артиллерийских батарей, делали лесные завалы.
К полудню туман выпал едкой росой, а свежий ветерок разогнал легкую хмарь и открыл нежаркое солнце. Оно задорно ударило по звонкой меди березовых рощ, разбросанных окрест густыми купами, и те закипели, ярко и весело засверкали золотом спелой осени. Подана команда: "Перекур!"
- Какая красота, девочки! - сказала молоденькая эстрадная певичка Лида и, лихо воткнув в землю лопату, сняла с себя ватную фуфайку, бросила ее небрежно в сторону. - У-уф, жарко. Правда, красиво?
Вопрос относился к Варе Остаповой.
- Да, очаровательно, - сухо кивнула Варя и тоже сняла кожаную мужскую, Игореву, куртку. Но не бросила, как певичка, а отошла к подножию памятника второй Кирасирской дивизии и аккуратно положила ее на одну из бронзовых касок, квадратом окружавших постамент памятника и соединенных железной цепью. Этот памятник, как и все монументы Бородинского поля, красив и оригинален. Серая, увенчанная бронзовым орлом гранитная колонна переходит в своем основании в черный базальтовый шестиугольник, водруженный на трехступенчатом постаменте из серого камня. Варе нравится. А что сказал бы по этому поводу специалист - архитектор Остапов, ее Олег? Варя знает - он бывал здесь, на Бородинском поле, и не однажды, в мирное время. А она вот - в первый раз. "Да, певичка права - красотища необыкновенная". Но Варя восторгается красотой в одиночку и про себя, без слов. Она вообще не любит шумных восторгов. Переживает одна - радость и горе - в душе.
Памятник кирасирам, как и большинство здешних памятников, стоит на холме. А на западе, за ручьем, возвышается огромным куполом ярко-красное здание бывшего Спасо-Бородинского монастыря. Там тоже памятники, много памятников вокруг. Это же знаменитые Багратионовы флеши, у которых бесславно сложили голову тысячи наполеоновских пришельцев. И вот снова, через сто тридцать лет, сотни тысяч новых пришельцев устремились на Москву. Их путь лежит через Бородинское поле: через Шевардинский редут, Багратионовы флеши и батарею Раевского. За две недели работы здесь на сооружении оборонительных рубежей Варя обошла все Бородинское поле, осмотрела все его памятники, одна, без экскурсоводов и спутников. Так лучше.