И сразу удвоилось, а затем утроилось число горящих немецких танков. Пехота же залегла, уткнувшись касками в чернозем, вспоротый стальными гусеницами. Вторая атака немцев захлебнулась.
Огромное, в кровавых подтеках, солнце торопливо опускалось за дымчатый горизонт. В прохладном воздухе стоял острый запах пороховой гари и чего-то едкого, исходящего от горящих танков.
Генерал Гудериан получил сообщение, что взять Мценск не удалось. И тогда он отдал приказ авиации - бомбить город и железнодорожную станцию.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Под вражескими бомбежками на железнодорожной станции Мценск разгружались стрелковая дивизия и танковая бригада. Они прибыли как раз в тот день, когда танковая бригада полковника Катукова, полк пограничников и мотоциклетный полк, истекая кровью, сдерживали натиск танков генерала Лемельзена. Собственно, главная тяжесть сражения легла на плечи танкистов, которые наносили по фашистам дерзкие, молниеносные удары из засад и тут же отходили, не давая втянуть себя в продолжительный бой с численно превосходящим противником.
Всегда уравновешенный и невозмутимый полковник Катуков считал, что в данной обстановке самой эффективной может быть лишь подвижная оборона. Она позволяет измотать противника, нанести ему физический и моральный урон, выиграть время, дать возможность прибывающим в подкрепление частям и соединениям занять позиции. Когда на закате солнца, потеряв восемь танков и десятки солдат, Лемельзен был вынужден приостановить наступление, Катуков отвел свою бригаду на несколько километров в сторону Мценска.
Отходили ночью, под покровом густой темноты, тщательно маскировали свой отход. Враг не должен был знать, что наши части оставили рубеж, на котором произошел ожесточенный бой и который так и не смог переступить неприятель. Сохранить свой отход в тайне нужно было вот по какой причине: кто-то из танкистов - то ли капитан Гусев, то ли лейтенант Лаврененко или и тот и другой - предложил комбригу на оставляемых позициях создать ложную оборону, которая должна принять на себя завтра первый удар гитлеровцев.
- Как вы это представляете? - спросил Катуков. - Конкретно?
- В роще, на опушке, из веток создадим нечто наподобие стогов, - начал пояснять горячий, непоседливый Дмитрий Лаврененко. - Вроде бы танки замаскированы. А для большей убедительности сунем в каждую такую копну по бревну, вроде бы ствол от пушки. Сверху "фокке-вульфы" не поймут и бревно за всамделишный танк примут.
- Предположим, воздушного разведчика вы обманете, - вмешался комиссар бригады Бойко. - А если сухопутные разведчики подойдут и своими руками пощупают ваши деревянные стволы, что тогда? Вся ваша затея пойдет насмарку. Так?
- А мы, товарищ комиссар, на этот случай и настоящий танк оставим, - отозвался из темноты капитан Гусев.
- Товарищи дело предлагают, - слазал Катуков и, обращаясь к Бойко, заключил: - Я думаю, их идею надо поддержать. А для охраны ложного рубежа одного танка, разумеется, мало.
- Разрешите моей роте, товарищ полковник? - снова послышался из темноты голос Гусева.
После успешного ночного рейда роты в Орел капитан Гусев пользовался у начальства особым расположением.
- Достаточно будет взвода, - решил комбриг.
В это время к нему подошел связной и сообщил, что генерал Лелюшенко срочно вызывает к себе командира и комиссара четвертой танковой бригады,
Полковник Катуков был серьезно озабочен предстоящим боем. В том, что завтра немцы будут наступать, никто не сомневался. Комбриг понимал, что завтрашний бой будет более ожесточенный, чем сегодняшний. "В сущности, сегодня была всего-навсего проба сил", - думал Катуков. Он имел довольно объективное представление о Гудериане и его танковой армии.
Катуков был озабочен и судьбой танковой роты старшего лейтенанта Александра Бурды, который в одно время с капитаном Гусевым ушел в ночной рейд в стан врага и до сих пор не вернулся. Никаких вестей. Неужто погибла вся рота, все до единого? Тревога в нем нарастала. А что, если угодили в ловушку? Конечно же будет неприятный разговор у генерала Лелюшенко, возможно, за этим и вызывает, может, разведка получила хоть какие-нибудь вести о роте Александра Бурды.
Не вытерпел, спросил комиссара:
- Как думаешь, зачем вызывает комкор?
- Ясно зачем - завтра бой. Поставит задачу бригаде, - ответил Бойко.