- Я постелю тебе в комнате Гали.
В словах ее он не уловил тайного вопроса или сомнения - напротив, они прозвучали решительно и бескомпромиссно. Он это хорошо понял, сказав в ответ устало, но спокойно:
- Погоди, успеешь постелить. Присядь, нам надо поговорить. Завтра я улетаю. - Она села, и он продолжал с зарождающимся волнением: - Тебе не кажется, что нам нужно объясниться?
Она молча повела плечами, и тонкая бровь ее вздернулась и опустилась. На ней было новое, вошедшее тогда в моду джинсовое платье, сшитое в талию. Валя смотрела мимо Святослава рассеянным взглядом. Серебристо-пепельная прядь недлинных мягких волос красиво падала на лоб, касаясь брови. Святославу вспомнился пьянящий запах этих волос. В светлых влажных глазах Вали сверкал стылый холодок, и растопить его Святослав не надеялся. А так хотелось.
- У тебя кто-то есть? - спросил он, внутренне сжавшись в комок, ожидая ответа.
- Не надо, Слава, об этом. Оставим, - сказала она мирно все так же не глядя на него.
- Надо, Валя. Я люблю ясность. Я хочу знать.
- Что именно?
- Есть у меня жена или уже нет?
- Если ты имеешь в виду меня, то формально есть.
- А фактически?
- Нет.
- Ясно. - Святослав вздохнул, и вздох его был тяжелым, тугим, безнадежным, с тихим оттенком отчаяния. Он посмотрел на Валю, и взгляды их столкнулись, но не в поединке, а в сочувствии и жалости. - У тебя есть что-нибудь выпить? - спросил он. Валя отрицательно покачала головой. - Жаль. По такому случаю следовало бы напиться.
- Ты достаточно выпил сегодня в гостях, - ровно, без интонации сказала она.
- Пил - и ни в одном глазу, трезв как стеклышко. А кофе у тебя есть?
- Найдется. Но я не советую. Нагрузка на сердце.
- Какое тебе дело до моего сердца! - выдавил натужно из себя Святослав, горько поморщившись.
- Сердце нужно беречь. У тебя впереди еще большая жизнь, служба и все остальное. Ты еще молод.
- Остального не будет, - решительно перебил он и немного погодя прибавил: - Хотя что понимать под "остальным"? Я вот думаю: было ли у нас с тобой это "остальное"? Ты как считаешь?
Валя не ответила. Ей не хотелось сейчас продолжать этот, в сущности, уже ненужный, не способный ничего изменить разговор. И это ее нежелание объяснять, уточнять, ворошить прошлое и настоящее обижало его и возмущало. Он желал полной ясности, потому что где-то в глубине души его еще теплился слабенький уголек надежды. Он рассуждал вслух:
- Семья, конечно, сложный, тонкий организм. Мы не всегда это понимаем и по неопытности делаем много ошибок, которые потом трудно исправлять. Я признаюсь: где-то был не прав, но в чем-то и ты ошибалась. Семья - это компромисс. Ты согласна? Ты молчишь. Ты думаешь сейчас о нем, я догадываюсь. Не будь его, все можно было бы восстановить.
- Склеить "суперцементом", - горько ухмыльнулась она. - Нет, Слава, восстановить невозможно. - Подумала: "Он читает мои мысли". Это были мысли об Олеге.
Валя встала, чтоб положить конец разговору. Святослав поднял на нее жесткий взгляд, вдруг спросил: