— Не-а, мужик. Я в порядке, — говорит Бен, и тут взгляд Остина останавливается на мне, так что я чуть выпрямляюсь, на случай, если он нанесет еще один удар, как в тот вечер.
— Хочешь еще вина? — спрашивает Остин, кивая на стол, где стоит мой пустой бокал.
— Эм… — Я моргаю, потому что он говорит со мной, и в его глазах нет ни гнева, ни эмоций.
— Детка, — зовет он, и я снова моргаю.
— Нет, — я прочищаю горло. — Спасибо, но мне еще нужно везти домой маму.
— Я могу вас отвезти, — предлагает Остин, и я чувствую, как у меня отвисает челюсть.
— Прости? — наконец выдаю я, когда обретаю голос.
— Если хочешь еще бокальчик, я вас отвезу.
— Нет, но спасибо, — я улыбаюсь, и его глаза опускаются на мои губы, и именно в этот момент я вижу гнев, только не понимаю, что его вызвало.
— Ронда хочет открыть подарки. Вам лучше зайти.
Остин отталкивается от дверного косяка, затем поворачивается и исчезает из виду, оставляя меня в замешательстве от того, что только что произошло.
— Будет интересно, — бормочет Бен рядом, и я перевожу взгляд с двери на него.
— Что будет интересно? — спрашиваю, чувствуя, как внутри поселяется дурное предчувствие.
— Оставайся в городе подольше, и уверен, ты все узнаешь.
Бен допивает пиво, затем встает и, не давая мне выбора, поднимает меня с кресла и тащит в дом, усаживая на диван с Остином, откуда я пытаюсь наблюдать, как Ронда открывает подарки. И с треском проваливаюсь, потому что Остин сидит так близко, что его запах проникает в мои поры, а его тело опаляет мой бок теплом.
— У тебя слегка покраснели щеки, — говорит мама, протягивая мне кусок пирога, наклоняет голову, чтобы на меня взглянуть, а затем садится рядом.
— Здесь жарко, — объясняю я, не обращая внимания на Остина, который все также сидит рядом, но теперь еще ближе, потому что мне пришлось подвинуться, чтобы освободить место маме.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает Остин, и я поворачиваюсь лицом к нему, затем приоткрываю губы, когда он прижимает руку к моему лбу, вызывая покалывание.
— Я в порядке, — уверяю я, отстраняясь от его прикосновения.
— Ты вся горишь. — Он хмурится, отчего между его бровями образуются морщинки, и у меня пальцы так и чешутся, чтобы их разгладить.
— Вовсе нет. — Я кладу руку на щеку, чувствуя, как тепло согревает ладонь. — Ладно, может, слегка.
— Ты должна уйти, — рычит он, и от его резкого тона у меня щиплет в носу от надвигающихся слез. Когда я пришла сюда, то не знала, что больна, и уж точно не сделала этого нарочно.
— Пойдем. — Он берет меня за руку и поднимает с дивана.
Мне хочется пнуть его в голень, но я этого не делаю, потому что за нами наблюдают. Поэтому позволяю тащить себя к прихожей, но как только мы достигаем входной двери, вырываюсь из его хватки.
— Джози, если хочешь, можешь остаться, но Лея должна уйти, — говорит Остин моей маме, когда та выходит из кухни.
Боже мой, что за долбаный мудак! Я больна, но не похоже, что у меня лихорадка Эбола! Клянусь, если бы кругом не было людей, я бы ему наваляла.
— Милая, хочешь, я пойду с тобой?
Вопрос мамы, заданный нежным голосом, частично сбивает с меня гнев, и я качаю головой, прежде чем ответить:
— Нет, останься. Я знаю, с каким нетерпением ты этого ждала.
— Уверена? — спрашивает она, изучая мое лицо, будто я лгу, что почти комично, потому что ей осталось жить несколько месяцев, и все же она беспокоится обо мне, когда единственное, что у меня может оказаться — это банальная простуда.
— У тебя здесь все будет в порядке? — спрашиваю я, игнорируя ее вопрос.
— Со мной все будет нормально, обо мне не беспокойся, просто поспи немного, я приеду домой с Маргрет.
— Уверена?
— Доставь мою детку домой в целости и сохранности, — она смотрит на Остина, заставляя меня съежиться.
— Увидимся позже. — Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку, но останавливаюсь. Ее иммунная система и так уже слаба, а от того, что я подхватила, ей точно не будет никакой пользы.
— Скоро увидимся.
Достаю из кармана ключи и сильно толкаю Остина локтем в ребра, заставляя его резко вдохнуть.
— Ой, извини, — говорю, будто не нарочно, но он сужает глаза, давая понять, что его не провести. Плевать.
Пройдя мимо него к входной двери, распахиваю ее, выхожу на улицу и спускаюсь по трем ступенькам на подъездную дорожку.
— Мой грузовик вон там, — говорит Остин, удивляя меня, и хватает за руку.