— Я поеду на своей машине.
Хмурюсь, гадая, что он задумал. Остин был милым — ну, за исключением того, что заставил меня уйти с вечеринки. С другой стороны, с каждой минутой чувствую себя хуже. Наверное, я бы поняла, что заболела, если бы не была так поглощена тем, что снова оказалась рядом с Остином.
— Детка, я не позволю тебе сесть за руль. — Он качает головой.
— Перестань называть меня «деткой».
Сжимаю кулак. Раньше он меня так не называл, и сейчас я не уверена, что чувствую по этому поводу. Слово кажется безличным, но каждый раз, когда оно слетает с его губ, мое тело непроизвольно реагирует.
Ухмылка приподнимает уголки его губ, Остин тянет руку ко мне, обхватывая мое запястье, чтобы не позволить дойти до моей машины.
— Ягненочек, пожалуйста, перестань создавать трудности и позволь мне отвезти тебя домой.
В груди горит. Я совершенно забыла о прозвище, которое он мне дал, когда мы встречались. Я была его Ягненочком, а он — Большим Злым Волком. (Прим. переводчика: в переводе с английского фамилии главных героев звучат как Lamb — ягненок, Wolf — волк). Люди часто шутили над нашими фамилиями, но он говорил мне, что это судьба. Я высвобождаюсь из его хватки, затем слегка киваю, показывая, что пойду за ним. Хочется поскорее с этим покончить; мне нужно оказаться подальше от него и побыть в одиночестве.
Как только мы добираемся до его грузовика, он открывает пассажирскую дверцу и ждет, пока я не окажусь внутри и не пристегнусь, чтобы закрыть ее и обойти машину спереди. Воздух внутри пропитан его запахом, отчего я испытываю непреодолимое желание либо опустить окно, либо задержать дыхание, заперев аромат в легких.
— Я сделаю остановку и куплю тебе лекарство, — говорит он, когда грузовик с ревом оживает.
Поворачиваю голову и смотрю на Остина, гадая, куда делся тот парень, который всего несколько дней назад стоял на крыльце и говорил мне о своей ненависти. С тем Остином я могла бы справиться; этот парень, который так добр ко мне — не то, к чему я готова.
— Мне просто нужно принять тайленол и поспать.
Я прижимаюсь головой к прохладному стеклу и закрываю глаза, просыпаясь, когда чувствую, что грузовик остановился. Открыв глаза, замечаю, что мы не у меня дома, а возле магазина.
— Скоро вернусь.
Поднимаю голову и смотрю, как он вбегает в местный продуктовый магазин и через пятнадцать минут возвращается с двумя большими пакетами.
— Что ты накупил?
— Суп, апельсиновый сок, лекарства от простуды и гриппа, и я взял для тебя напрокат пару фильмов — «Несносные боссы» и «Тупой и еще тупее-2». Решил, ты все еще любишь комедии.
Глаза начинают наполняться слезами, и я впиваюсь ногтями в ладони, чтобы их сдержать. Кен никогда не ухаживал за мной, когда я болела. И одно знаю точно: если бы моя жизнь сложилась иначе, и я осталась бы с Остином, он бы на этом настаивал.
— Не нужно было. — Голос срывается на хрип, и я прочищаю горло.
— Пустяки. — Пожав плечами, Остин ставит пакеты на панель между нами.
Как только мы подъезжаем к маминому дому, выхожу из машины и, отыскав в кармане ключи, открываю входную дверь.
— Почему бы тебе не надеть пижаму, а я приготовлю суп? — мягко спрашивает он, заставляя боль, что я испытывала раньше, вернуться десятикратно.
Я этого не вынесу, не с ним. Не могу наблюдать из первого ряда, какой бы была моя жизнь, останься я дома.
— Нет, спасибо. Я просто лягу в постель, — говорю я, желая, чтобы он уже ушел.
— Полагаю, тебе нужно что-нибудь съесть. На вечеринке ты не ела.
— Нет, спасибо, — повторяю я.
— Иди, надень пижаму, а потом возвращайся и поешь.
— Ты не можешь указывать мне, что делать, — бормочу я, наблюдая, как на его челюсти начинает пульсировать жилка.
Как Остин может выглядеть таким горячим, когда злится, — не имею понятия, но сердитым он смотрится очень классно.
— Лея, перестань быть занозой в заднице и просто делай, что тебе говорят. Ты больна, и тебе нужно что-нибудь съесть перед тем как принять лекарство, — рычит он.
— Ладно.
Вскидываю руки вверх, топаю по коридору в свою комнату и, как подросток, хлопаю дверью, затем вытаскиваю вещи из чемодана на пол, пока не нахожу домашние шорты и одну из старых футболок для тренировок, которая на три размера больше. Когда возвращаюсь на кухню к Остину, на столе стоит тарелка супа, несколько крекеров и стакан апельсинового сока.
Я никогда не признаюсь, как мне нравится, что он за мной ухаживает, но когда сажусь, и он подходит ко мне, протягивая пару таблеток, глубоко внутри меня загорается маленький огонек надежды. Я не надеюсь, что мы с Остином снова будем вместе, но надеюсь, что смогу исправить причиненное ему зло, а он каким-то образом примет мою дружбу и извинения, когда я сочту, что пришло время их принести.