— Нет, но я сама могла бы сказать ему, чтобы он убирался.
— Да, могла бы, но я сделал это за тебя. — В ее глазах вспыхивает огонь, которого я не видел уже давно, а руки сжимаются в кулаки.
— А вот и не надо было, — рявкает она и топает обратно в дом, позволяя сетчатой двери закрыться за ней с громким хлопком.
— Детка, держись крепче. Похоже, дело доходит до настоящих разборок, — говорит Бен, обнимая Ронду за талию и кладя руку ей на живот.
— Неправильно, что от желания увидеть, что произойдет дальше, я испытываю такое волнение? Это как смотреть «Дневник памяти», только в реальной жизни, — театрально шепчет она.
— Господи, — стону я, проводя рукой по бороде.
— Так и есть. — Ронда хмурится, потом улыбается. — Только ты гораздо сексуальнее Райана Гослинга.
— Ты только что назвала Остина сексуальным? — рычит Бен ей в шею, заставляя ее смеяться.
— Милый, ты все равно сексуальнее, — говорит она с усмешкой, затем смотрит на меня, и беспокойство набегает на ее черты. — Что изменилось? — прямо спрашивает она.
— Ты же знаешь, я был на пути к этому, — отвечаю я.
— Знаю, но после того, что случилось сегодня днем, я подумала, что ты больше не уверен, — тихо говорит она, оглядываясь на дом.
— Дело не в этом, Ро, — тихо говорю я.
— Остин, я знаю, ты хороший парень, и знаю, что ты не причинишь ей вреда специально, но будь осторожен.
Я киваю, не желая говорить с ней о подобном дерьме. У меня такое чувство, что если бы она узнала о моем плане, ей бы он не очень понравился, но я не собираюсь отступать. Я буду разбираться с проблемами по мере их появления, и молиться, чтобы, в конце концов, все получилось.
— Заходи в дом, детка, — говорит ей Бен, Ронда оглядывается на него через плечо, целует в подбородок, а затем открывает сетчатую дверь и входит внутрь.
— Итак, какой у нас план? — спрашивает он, поворачиваясь и опираясь локтями о перила крыльца.
— На самом деле его у меня нет, — бормочу я.
— Не могу поверить, что ее бывший заявился сюда.
— А я могу. Прошло пятнадцать лет, и за это время у меня было больше женщин, чем я хотел бы признать, но ни одна из них даже близко не подошла к тому, чтобы дать мне то, что давала Лея, и я знаю, что никто никогда не сможет. — Провожу руками по лицу, потом поворачиваюсь и смотрю сквозь сетчатую дверь. Лея стоит в гостиной, положив руки на живот Ронды, и улыбка на ее лице удесятеряет ее красоту. — Он облажался, и я не извиняю его поступок, но он приехал сюда, сделав попытку стать для нее плечом, на котором она могла бы выплакаться, думал, у нее никого нет, надеялся каким-то образом заполнить глубокую пустоту внутри нее.
— Все равно хреновый ход, — бормочет Бен, но мои глаза все еще не отрываются от улыбающейся Леи, когда она блуждает руками по животу Ронды.
— Да.
Ход был хреновый, но я его понимал. Иногда в жизни тебе дается лишь один шанс на нечто прекрасное, и когда оно оказывается у тебя в руках, ты сделаешь все, чтобы удержать его, даже если в итоге разрушишь. Наблюдая за Леей в этот момент, понимаю — она должна быть именно здесь. Мне ненавистна мысль, что у нас украли пятнадцать лет, но я знаю, если все пойдет по-моему, чтобы наверстать упущенное, у нас будет как минимум шестьдесят.
Глава 9
Лея
Лежа в постели, гляжу на неровную поверхность потолка, куда проникающий в окна свет отбрасывает тени, и молюсь о сне. Ночь больше похожа на сумерки, хотя сейчас уже перевалило за час. Если собираюсь здесь остаться, придется купить шторы и жалюзи потемнее, потому что я привыкла спать в кромешной тьме, а свет, на пару с мозгом, который, кажется, никогда не отключается, истощают меня. Видимо, для бессонницы сейчас есть веская причина.
Бывший муж в городе — ну, полагаю, на самом деле он не бывший. А еще Остин… Понятия не имею, что с ним происходит. Что-то изменилось, не знаю, когда, но чувствую это в его прикосновениях и вижу по тому, как он на меня смотрит. И за очень долгое время это пугает меня больше, чем что-либо.
Перекатившись на бок, отворачиваюсь от окна, и слышу слабое «тук, тук, тук», доносящееся от входной двери. Я хмурюсь, потом слышу снова. Бен и Ронда ушли около девяти, а Остин оставался до десяти, и то только потому, что в четыре ему нужно было вставать на работу. Когда я проводила его до двери, он крепко меня обнял и поцеловал в лоб, затем чуть коснулся губами моих губ и зашагал к грузовику, оставив желать большего. Рассеянно проведя пальцами по губам, встаю, включаю свет и снимаю со спинки стула огромный кашемировый свитер. Тихонько подойдя к окну гостиной и посмотрев сквозь жалюзи, вижу перед домом машину, на которой Кен приезжал сегодня утром.