— Проклятье, — шиплю себе под нос, и когда стук снова возобновляется, гляжу на дверь.
— Лея, я знаю, что не должен был приезжать. И знаю, что должен был подписать те бумаги. Извини, персик, но мне действительно некуда пойти. Все номера в отелях забронированы, а билетов на самолет не будет до воскресенья. Можно мне войти? Я буду спать на диване.
— Не могу поверить, — бормочу я.
С бывшим мужем я не хочу находиться даже в одном штате, не то что жить под одной крышей, но знаю, вероятно, об отелях и самолетах он говорит правду, поэтому испытываю противоречивые чувства и хочу, чтобы меня хоть раз не грызла совесть.
Прикусив губу, раздумываю, что же делать. Темноту гостиной озаряет свет, до меня доносится звук заглушаемого мотора и хлопанье дверцы автомобиля.
— Какого черта ты здесь делаешь? — слышу голос Кена и хмуро смотрю на дверь, когда в нее раздается громкий стук.
— Лея, открой. — Теперь еще и Остин? Вы что, издеваетесь? Какого черта происходит?
Как только открываю дверь, Остин, положив руку мне на живот, толкает обратно в дом и закрывает за собой дверь.
— Что ты здесь делаешь? — Я хмурюсь.
— Я просил Зака присмотреть за домом и, если он увидит машину Кена, позвонить мне, — объясняет он и бросает свирепый взгляд на дверь.
— Лея, могу я поговорить с тобой наедине? — зовет Кен. Начинаю лихорадочно соображать. Мне это не нужно — не сегодня, когда чувствую, что от недосыпа и стресса вот-вот отключусь.
— Он сказал, что не сможет вылететь до воскресенья, и что в городе нет свободных номеров. Я не могу заставить его проспать два дня в машине.
— Без меня он здесь не останется, — говорит Остин, и я чувствую, как его рокочущий голос вибрирует по моему телу, заставляя трепетать.
— Что, прости?
— Ты меня слышала.
Слышала, но что, черт возьми, это значит?
— Не могу поверить, — снова стону в отчаянии. — В комнате мамы никто спать не будет, остаются только диван и моя кровать, так что если ты не хочешь спать с ним, — я указываю большим пальцем на дверь, — ничего не получится.
— Я буду спать с тобой.
— Нет.
— Тогда, видимо, он спит в машине.
— Разве тебе не надо завтра на работу?
— Детка, я сам себе хозяин. — Он пожимает плечами.
— Прекрасно. — Мне следовало просто заставить этого придурка спать в машине, но при этом я бы чувствовала себя ужасно. — Дурацкая совесть, — бормочу себе под нос.
Подойдя к двери, распахиваю ее и смотрю на своего бывшего мужчину, которого, как мне казалось, я любила, который, как я верила, любил меня. Боже, как же я ошибалась. Настолько сильно, что даже сейчас меня мучает чувство вины.
— Можешь спать на диване, — говорю ему и, не дожидаясь ответа, несусь по коридору в свою комнату и захлопываю дверь. Я даже не хочу думать об Остине, который будет спать со мной на одной кровати, но я бы солгала, сказав, что не чувствую себя лучше, зная, что он в доме.
Слушая, как хлопают дверцы, снимаю свитер, оставаясь в шортах и майке для сна, и ложусь в постель. Спустя несколько секунд дверь открывается, и в комнату входит Остин. Его взгляд блуждает по мне, затем он выключает свет, но это не мешает мне видеть, как мужчина снимает через голову толстовку с капюшоном, а затем рубашку, я вижу часть обнаженной груди и татуировку, о которой не знала, плоский пресс, не слишком четко очерченный, но определенно заметный. Затем его руки тянутся к пуговицам джинсов, и он стягивает их вниз, оставаясь в черных боксерах, обтягивающих мощные бедра.
Когда Остин идет к кровати, движения его крупного тела впечатляют, почти как у хищника. Мои глаза следят за каждым его движением: от рук, свисающих вдоль тела, до перекатывающихся под кожей мышц. Когда в юности мы занимались сексом, мне нравилось, как я чувствовала себя с ним: он был таким большим и крепким, что на фоне него я ощущала себя женственной и миниатюрной. Но теперешний Остин — совсем другой. Он не просто заполняет собой всю комнату; сейчас, глядя на него, я вижу в его чертах наследие викингов, отчего мужчина выглядит еще красивее и в то же время пугающе.
Когда он приближается ко мне, я задаюсь вопросом, как, черт возьми, мы это сделаем. Моя двуспальная кровать велика для меня и была бы велика для двух обычных людей, но с габаритами Остина я понимаю, что это будет похоже на то, будто мы спим на односпальной.