— Извини, ты права. Звучит здорово, — говорю, нацепляя на лицо улыбку, которая, как я знаю, не затрагивает моих глаз. Не хочу, чтобы мои страхи или прошлое запятнали последние воспоминания о ней; мама заслуживает гораздо большего.
— Отлично, а теперь пойди, приляг. — Она подталкивает меня к моей прежней спальне, которая, к счастью, не выглядит такой же, какой я покинула ее много лет назад. Картины, висевшие раньше на стенах, теперь исчезли, сами стены выкрашены в бежевый цвет, хорошо сочетающийся с темно-синим покрывалом и картиной над кроватью с изображением ночного океана.
Единственная нетронутая вещь в комнате — наше фото с отцом. Мы катались на вездеходе сразу после ливня. Повсюду была грязь, а папа проехал через каждую лужу на тропе. Я сидела перед ним, перепачканная с ног до головы, но мы оба улыбались. Я помню тот момент, тогда так сильно смеялась, что у меня заболел живот.
«Как я пройду через это, папа?» — думаю я, проводя пальцем по верху рамки, затем подхожу к кровати и ложусь. Натягиваю на себя одеяло и закрываю глаза, лежа без сна, пока через два часа не приходит мама, чтобы позвать меня на ужин.
— Может, по дороге в «Корзинку для пикника» заскочим в винный магазин? — спрашивает мама с пассажирского сиденья моей машины.
— Стоит ли тебе пить алкоголь? — Я хмурюсь и сворачиваю на главную дорогу — то есть, на самом деле единственную в городе.
— А что он мне сделает, убьет? — шутит она, заставляя меня резко вдохнуть. — Милая, — тихо говорит мама, и я быстро смотрю на нее, удивляясь, как, черт возьми, она может быть такой беспечной. — Я умираю. Когда это случится, ведомо лишь Господу, но это случится, и ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать. Я смирилась с этим и хочу, чтобы ты поступила также. — Мама тянется ко мне и гладит по бедру.
— Смириться с этим? — недоверчиво повторяю я, качая головой.
— Да, смирись. Если подумать, мне повезло. Я знаю, что умру. Знаю, рано или поздно Бог придет, чтобы забрать меня домой, и когда это случится, я буду готова. У меня будет возможность попрощаться с важными для меня людьми и исправить все допущенные ошибки. Мне повезло, дорогая.
— А как же я? — Сжимаю руками руль, чувствуя тесноту в груди, и борюсь со слезами.
— Милая, я тебя люблю. И любила еще до того, как ты у меня появилась, и я всегда буду с тобой. Знаю, для тебя это нелегко. Знаю, прольется много слез, но нам повезло, дорогая.
Сжимаю губы, чтобы не сказать что-то, о чем могла бы пожалеть. Мне не повезло; на самом деле мне не повезло десятикратно. Сколько людей я уже потеряла, сколько еще должна потерять, прежде чем этого будет достаточно.
— О, смотри! Шерил! — восклицает мама, отрывая меня от мыслей, одной рукой тянется к клаксону и жмет, а другая мелькает мимо меня, чтобы она могла помахать ей из моего окна. Взглянув туда, куда она машет, сердце начинает дико биться о грудь, когда я вижу не Шерил, а Остина, входящего в один из многочисленных баров, которые усеивают главную улицу, только он не один — с ним женщина, обнимающая его за талию, а он придерживает для нее дверь.
Даже с разделяющего нас расстояния легкие сжимаются от созерцания его красоты. Годы отнеслись к нему благосклонно. Его волосы все также взлохмачены, только теперь немного светлее; загорелое лицо и борода делают его кристально-голубые глаза еще ярче. Перевожу взгляд с его лица на торс в темно-зеленой толстовке, демонстрирующей мускулы рук, груди и узкой талии, а затем вниз — на обтянутые джинсами бедра. Когда снова поднимаю взгляд, его взор устремлен на меня, и я вижу, как он щурится в замешательстве, затем в понимании, которое вскоре превращается в гнев.
— Ты пропустила винный магазин, — жалуется мама, когда я жму на газ.
— Мы можем остановиться на обратном пути, — заверяю я ее, желая унять сердцебиение.
— Или по дороге домой можем заглянуть в бар.
Знаю, я сказала, что сделаю все, чтобы мама была счастлива, пока мне не придется ее отпустить, но ни за что на свете не пойду в бар, не в этом городе.
— Обещаю, я достану тебе спиртное до возвращения домой, — бормочу я, останавливаясь перед маленьким металлическим трейлером с четырьмя большими столами для пикника, выкрашенными в красно-белую клетку.
Лишь только припарковавшись на стоянке, выхожу и делаю глубокий вдох. Этот городок слишком мал, и я обманывала себя, думая, что пока буду здесь, не увижу Остина. Уверена, сплетни уже разлетелись. В маленьких городках всегда так: каждый знает, кто чем занимается, и мое возвращение домой после стольких лет наверняка станет грандиозной новостью.