— А мне нет. — Остин нежно берет мое лицо в ладони, а я глажу его по бокам. — В следующий раз, когда почувствуешь себя так, звони мне.
— Это произошло внезапно, — говорю, прерывая наш зрительный контакт.
— Понимаю, но если это случится снова, — он слегка меня встряхивает, — ты позвонишь, и я брошу все дела и приду к тебе.
— Я не хочу тебя обременять.
— Ты не обременяешь, и, детка, не неси подобную чушь, потому что это только выводит меня из себя.
Чувствую, как хмурюсь, мои брови сходятся на переносице.
— Как мое желание не обременять может тебя злить?
— Моя обязанность, как твоего мужчины, — заботиться о тебе, Лея, даже если это означает, что я просто подставлю тебе плечо, чтобы ты выплакалась, когда это нужно.
— Ох, — шепчу, потому что он только что сказал, что он мой мужчина, и от этого заявления все мое тело светиться изнутри.
— Да, ох, — говорит он все еще раздраженно.
— Эм… — Я смотрю ему через плечо, и его ладони, прижатые к моей щеке, возвращают мой взгляд к нему. — Я не знала.
— Не знала, что ты моя? — спрашивает он, и я киваю.
— Лея, ты всегда была моей, но должна помочь мне заботиться о тебе. — Его тон и то, как эти слова обволакивают меня, заставляют раствориться в нем. Прижимаюсь грудью к его груди и поднимаюсь на цыпочки, чтобы быть к нему ближе.
— Мне нравится, что ты хочешь обо мне заботиться, — говорю я, и он хмыкает, притягивая меня ближе, затем наклоняется, облизывает мои губы, в то время как его руки скользят по моему заду, обхватывают ладонью ягодицы и притягивают мои бедра к нему.
— Тебе нужно поесть, — стонет Остин, отрываясь от моего рта, но вместо того, чтобы отойти, одной рукой сжимает мои волосы, оттягивая их назад, а губами спускается вниз по шее, отчего между ног становится влажно. Когда во мне начинает пульсировать глубокая волна желания, впиваюсь пальцами в его бицепсы, пытаясь сохранить равновесие.
— Остин, — хнычу я, когда он целует меня в губы.
— Я здесь, детка, — рычит он, приподнимая меня. Обхватываю ногами его бедра, и он разворачивает меня спиной к стене, вжимаясь в меня, твердая выпуклость его эрекции ударяет прямо между ног.
— Да, — громко стону, когда Остин склоняет голову и зубами прикусывает мой сосок через ткань рубашки и лифчик. Мои руки перемещаются с его плеч в волосы, дергая их.
— Нам надо притормозить.
— Да, — соглашаюсь, прижимаясь к его губам, кусаю его нижнюю губу и с силой тяну.
А потом Остин исчезает. Прислонившись спиной к стене, пару раз моргаю и пытаюсь отдышаться, обнаруживая его в нескольких футах от себя, он дышит так же, как и я — в попытке отдышаться его грудь вздымается.
— Черт, — стонет он, накрывая ладонью ширинку джинсов и усмиряя эрекцию. — Детка, иди на кухню. Я не могу смотреть на тебя такую, поэтому мне нужно, чтобы ты пошла на кухню и дала мне пять минут, чтобы взять себя в руки.
Сглотнув, снова опускаю глаза на его выпуклость, и его рычание эхом разносится по комнате, заставляя меня подпрыгнуть и выскочить через дверной проем на кухню. Прижимаюсь спиной к стене, закрываю глаза, желая, чтобы тело успокоилось, и, к счастью, когда пять минут спустя Остин входит в кухню, мы оба достаточно пришли в себя, чтобы сидеть вместе, спокойно поужинать, прежде чем перейти на диван и посмотреть фильм.
Я не прошу Остина остаться на ночь, но и не жалуюсь, когда он укладывает меня в постель и забирается ко мне.
***
Просыпаюсь от того, что дыхание Остина касается моего уха, его рука накрыла мою грудь, наши ноги переплелись. Кен никогда не обнимал меня ночью, даже после секса. Он перекатывался на бок и засыпал. Никогда не обнимался, если только не в форме прелюдии, поэтому, просыпаясь в объятиях Остина два дня подряд, я мельком вижу, какой была бы моя жизнь, если бы все пошло по-другому.
Обхватив его руку, пытаюсь ее приподнять, чтобы одернуть майку, но от этого он лишь сжимает меня, заставляя все ниже пояса напрячься.
— Засыпай. — Его слова касаются моего уха, заставляя соски под его ладонью превратиться в острые пики, а мои губы приоткрываются в судорожном вздохе.
Услышав этот звук, его дыхание меняется, становится глубже, Остин стягивает мою майку через голову. Затем его большой палец скользит по моему соску, заставляя меня выгнуться, а его бедра прижаться к моему боку, где я чувствую его эрекцию.
— Остин, — выдыхаю я.
Он хмыкает, проводя ладонью по соску, прежде чем медленно скользнуть рукой вверх, обхватывая мое горло, затем вниз, накрывая другую грудь и нежно потянув за сосок. Шершавость его ладони, скользящей вниз по животу, заставляет мышцы сокращаться, а ногти впиваться в его руку.