— Письмо?
— Да, извините, до сегодняшнего утра, пока не начала собирать документы, я о нем и не знала. В противном случае отправила бы по почте, — извиняется она, протягивая мне белый конверт с моим именем, написанным маминым почерком.
— Все в порядке, — бормочу, не в силах отвести взгляд от конверта в руках.
— Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, звоните, — говорит она, я киваю и, прижав письмо к груди, следую за ней к двери.
— Спасибо, Эльза.
Она оглядывается на меня и улыбается, бормоча «до свидания», когда закрываю за ней дверь. Прислонившись спиной к двери, открываю конверт, осторожно вынимаю письмо и разворачиваю его.
Моя дорогая, прекрасная девочка, если ты читаешь это, значит, мое время здесь закончилось, и я перешла к следующему приключению.
Жаль, что у нас не было больше времени. Времени на то, чтобы я могла сказать, как тобой горжусь, как поражена женщиной, которой ты стала. Что каждый проведенный с тобой день я понимала, что при жизни хоть что-то сделала правильно.
Еще я хочу извиниться; сказать, как мне жаль, что я не была сильнее, когда ты во мне нуждалась. Со смертью твоего отца половина меня умерла вместе с ним. С того дня я старалась быть мужественной, но мне было так страшно, что я позволила этому чувству подавить меня.
Я не хотела, чтобы тебя постигла та же участь, что и меня. Не хотела смотреть тебе в глаза, если что-то случится с Остином, поэтому сделала то, что считала правильным. Поступила так, как подсказывало мне сердце.
Я знаю, что Остин за человек, и знаю, что он, вероятно, не рассказал тебе о моем поступке, потому что не хотел, чтобы ты меня ненавидела, но я солгала вам обоим. Позволила моим собственным страхам ранить тебя сильнее, чем тебя могла бы ранить его возможная гибель.
Остин искал тебя, милая. И никогда не переставал искать. Видит Бог, я ему угрожала, велела держаться подальше, но он все время возвращался, умоляя меня сказать ему, где ты. Он не прекращал попытки, пока я не сказала ему, что ты живешь дальше, счастлива без него и ему нужно найти свое счастье.
В тот день я увидела, как в его глазах погас свет, тот же свет, что погас в твоих глазах, когда те же самые слова я сказала тебе.
Мне очень жаль, что я оказалась такой трусихой, и, надеюсь, со временем ты сможешь меня простить.
Я знаю, что если вы с Остином сможете во всем разобраться, то оба будете счастливы. Ты заслуживаешь счастья.
Я люблю тебя, Лея. Ты была той, кто поддерживал во мне жизнь, когда мне хотелось сдаться. Теперь пришло твое время, чтобы найти собственный свет. Ты лучше меня и твоего отца, и знай, что мы гордимся тобой.
С любовью, мама.
Я всхлипываю, и из глаз льется новый поток слез. И я наблюдаю, как письмо плавно приземляется на пол.
Глава 15
Остин
Потянувшись к Лее, моя рука хватает лишь пустоту, и я распахиваю глаза. Она никогда не вставала раньше меня, и, судя по ощущению холодных простыней, ее нет уже довольно долго. Вчера вечером, вернувшись домой, нашел ее, свернувшейся калачиком на диване, с мокрыми от слез щеками и потерянным взглядом. Я знал, это был тот момент, которого боялся, момент, когда буду вынужден заставить ее взглянуть в лицо своим страхам. Я не ее отец. Да, люди каждый день гибнут в океане, но вероятность того, что со мной там что-то случится, так же велика, как вероятность того, что меня собьет машина, когда я буду переходить улицу.
Вчера я знал, что она не в том состоянии, чтобы говорить о произошедшем, но глупо предположил, что сегодня утром она будет рядом, чтобы мы смогли все обсудить.
— Блядь. — Спустив ноги с кровати, поднимаю с пола джинсы и, встав, натягиваю их. — Лея! — кричу, открыв дверь спальни, но меня встречает тишина, натянув футболку, спускаюсь на кухню.
Я поцелую ее и скажу, что все будет хорошо, а потом отшлепаю за то, что она от меня сбежала.
Я не солгал Кену, сказав, что не отпущу ее. Она моя и так будет всегда, даже если ей придется каждый раз выходить со мной на лодке, чтобы — не дай бог — умереть вместе.
Я хватаю ключи со стойки и направляюсь к грузовику, сажусь и, заведя мотор, разворачиваюсь на подъездной дорожке, а затем направляюсь к дому ее родителей.
Дождь усилился, и я включаю дворники, ругаясь под нос, когда вижу, что после шторма часть дороги затопило. Я знаю, Лея проплакала большую часть ночи, и уверен, уйдя из дома до того, как я проснусь, у нее в голове творилось чёрт те что. Злюсь еще больше, понимая, что она вела машину в таком состоянии при плохой погоде. У нее не дерьмовая машина, но без полного привода, и с ней легко может что-то случиться.