Роам берет меня за руку и ведет к красивому дому в стиле кантри. Тот выглядит старым и потертым, и, хотя он освещен только наружным освещением, я чувствую его очарование.
Мы идем вверх по лестнице, и Роам открывает передо мной дверь. Я осматриваю скудно обставленный дом. Несмотря на недостаток мебели, от дома веет теплом и светом. Это действительно красивый дом.
— Сейчас вернусь.
Роам оставляет меня стоять, а сам идет по коридору в другую комнату. Я подхожу к стене, где висят несколько фотографий. Есть несколько снимков с молодым Роамом и с некоторыми другими байкерами, в том числе Свитчем. Им, должно быть, около восемнадцать или двадцать.
Есть старомодный свадебный портрет молодой влюбленной пары и рядом с ним в том же стиле фото другой пары. Меня привлекает фото красивого маленького мальчика: он сидит на коленях у красивой женщины, а та расположилась между ног у Роама.
У всех широкие, счастливые улыбки. Рука Роама лежит на плече женщины, а другой рукой он опирается на ногу маленького мальчика.
Это семейное фото.
Что за черт?
— Хочешь что-нибудь выпить? — Я поворачиваюсь, когда слышу голос Роама.
— Э… — В моем голосе явно слышна нерешительность. Глазами я изучаю каждый угол и стены, ищу его напарника, который вот-вот выйдет из тени, вооруженный ножом или пистолетом... Знаю, знаю, у меня богатое воображение.
— Что-то не так?
— Фотография, — говорю я, указывая за спину.
— Какая фотогра… О, эта. Да, Джаспер дал ее мне на прошлое Рождество. Я обещал ему, что повешу ее и сдержал обещание.
— Джаспер?
— Мой ребенок.
— Ох!
— Это проблема для тебя?
— Хм, ну, нет. Я так не думаю, — заикаюсь я.
— Хорошо. Итак, хочешь выпить что-нибудь?
— Что насчет мамы Джаспера?
— Мы не вместе, если ты спрашиваешь об этом.
— Хорошо.
Он уходит и через несколько секунд возвращается с банкой колы. Я делаю глоток, а потом спрашиваю:
— Зачем ты привел меня сюда, Роам?
— Прямо в точку. Мне нравится это, — смеется он.
Но я не смеюсь. Я смотрю на него и жду, когда он скажет, что я недостаточно хороша для него. Что я недостаточно хороша для всех. Так говорил мне мой отец. Ведь поэтому я здесь, не так ли? Он сказал, что это дерьмо не произойдет снова. В первую очередь, это вообще не должно было случиться. Хотя, почему он привез меня сюда после подобного заявления — выше моего понимания.
— О той ночи, — начинает он.
— Послушай, мы не должны были делать это, понимаешь? Ты совершенно ясно дал это понять, и я принимаю это. Давай не будем растягивать и создавать дополнительную неловкость, — начинаю я, перебивая его.
— Нет, тебе нужно заткнуться и послушать то, что я должен сказать, — яростно выпаливает он.
— Прости? — Я смотрю на него со злостью.
Его челюсти сжались так сильно, что у него заиграли желваки. Черт, почему он настолько великолепен? Почему я хочу облизать его везде, когда он так зол? Боже, я так облажалась.
— Черт, ты еще горячее, когда злишься, — шепчет он, его глаза рассматривают мое лицо.
Я не собираюсь лгать, его слова делают меня счастливой. Я игнорирую его и мысленно говорю своим внутренностям действовать сообща.
— Той ночью я не имел в виду того, что сказал. Я не имел в виду, что это не должно было случиться. Я имел в виду, что ты заслуживаешь лучшего, чем быть трахнутой у стенки в туалете в чертовом баре. Когда тот придурок облапал тебя, мне пришлось вмешаться. Тогда я смотрел на тебя всю ночь и, чем дольше смотрел, тем больше хотел тебя. А потом потерял контроль и взял тебя. Мне следовало привезти тебя домой и трахнуть здесь. Я не должен был позволять тебе уйти. Мне кажется, даже если бы я трахал тебя каждую ночь всю оставшуюся жизнь, этого было бы недостаточно.
Я смотрю на него, пораженная. Уверена, вы могли бы сбить меня с ног перышком. Но он не закончил.
— Я не очень умею выражать свои чувства, так что это все, что ты можешь услышать от меня. Остальное я могу показать тебе. Теперь всё зависит от тебя. Ты согласишься на эту поездку со мной или нет, сладкая?
Мое тело кричит «Черт, да!». Но умом я понимаю, что всё не так просто.
— А что включает в себя эта поездка? — осторожно спрашиваю я.
— Не буду давать тебе ложных обещаний. Но мне интересно, что у нас получится.
— Ладно, — оказывается, я соглашаюсь. Подозреваю, я в шоке от себя.
— Хорошо. Иди сюда. Я очень хочу попробовать твои сладости.
Колени дрожат, но мои ноги несут меня к нему, как будто живя своей жизнью.
Я останавливаюсь перед ним и смотрю в его голубые глаза. Он улыбается мне, и на его щеках появляются две ямочки. Его глаза мерцают, и я теряюсь в их глубинах.