— Но мама…
— Мама, здравствуйте…
— Но что… как это вообще возможно?
— Это же нереально!
Алые глаза демоновой, а также чертовой матери сверкнули предвкушением:
— Нериум, дорогой, — она притянула его к себе, ласково взъерошила волосы на затылке и с предвкушением посмотрела на остальных. — О, какое же это наслаждение будет смотреть, как все эти черти и демонята будут пыхтеть над неэвклидовой геометрией! А у меня наконец перестанет болеть голова от ваших свар, и, я полагаю, надолго!
— Но мама!
— Бегом… ладно, так и быть, шагом. Топайте уже. Законы мира есть законы мира, и менять тут я ничего не собираюсь! Может, это хоть чему-то вас научит.
— Геометрии…
— Ну да, ну да. Вы еще здесь?
Нериум с огромным удовольствием смотрел, как удаляются братья, а потом мать ему подмигнула:
— Сейчас будет еще интереснее!
Да, зрелище брутальных рогатых морд, склонившихся над трактатами по геометрии Лобачевского и сферической геометрии, доставило. А уж когда те наконец осознали, что их ждет, Нериум почувствовал себя отомщенным абсолютно за все годы.
— Наконец ты стал настоящим демоном, мой мальчик, — хмыкнула мать. — Поделиться не хочешь?
Он пожал плечами.
— Тогда я еще больше рада, — мать улыбнулась еще шире и растворилась в наползающей вечерней мгле.
— Ма-а-ам! Ты заклинание омоложения помнишь? — крикнул Масс, но, увы, не успел.
Пришлось ждать сестер, а это было задачей скучной, тем более что библиотеку оккупировали братья и идти туда… Хотя он придумал, как таскать книги, не заходя внутрь, но для этого надо было знать хотя бы название. А еще лучше — представлять саму книгу, целиком. И сколько можно перечитывать одно и то же?
Опытным путем Масс установил, что пара раз для него — максимум. А еще через день с ужасом понял, что скучает. По оставленному миру, а особенно по вредной старухе, которая… которая… Да, лавой все полей, без которой его жизнь стала словно без соли и перца!
Знакомые и давно набившие оскомину подколы братьев.
Ленивая грация матери, которая уже давно не особо интересовалась своими детьми — лишь постольку, поскольку их выходки ее забавляли или, что много реже, были ей полезны.
Отец, который… что есть он, что нет — даже смотрел так, что будто в упор не видел.
Сестры еще где-то гуляли, но Масс мог представить все фразы, которые они произнесут, когда вернутся. Скучно!
С Леной скучно не было никогда. Даже представить такое его воображение отказывалось.
Но тут наконец явилась старшая сестрица, а за ней и остальные.
Добывать у них заклинание оказалось не проще, чем золото мыть, даже сложней. Там знай зачерпывай да лотком тряси. А тут — «и для кого это тебе», «а она кто? Человечка? фи… «, «и чем же она тебя так заинтересовала, братишка? ” и так далее. Признаться, что это было условием его свободы, он не мог. Наплел что-то насчет выкупа в несколько душ, держа за спиной скрещенными пальцы и хвост узелком.
Увы, дело этим не закончилось. Сразу последовало: «сделай то, да сделай это», «а что мне за это будет» и прочие дамские штучки. Масс едва не взвыл, но наконец Хемлок сжалилась и оделила его очередным толстенным томом. Ищи, мол.
*
«Черт меня дернул чаем его поить», — думала Лена, глядя, как через двор идет старик Тит с таким же букетиком, каким она недавно… ой нет, уже, кажется, больше недели прошло, отходила по мордасам своего демоняку.
Первое появление из деревни крепкого, кряжистого, но поначалу настороженно робкого старика — хотя какой он старик, чуть за полтинник ему, наверное, — Лена восприняла как дар божий: наконец-то у нее появился собеседник из местных, с помощью которого есть шанс разобраться, как тут и что, хотя бы частично. Так что гостюшку приняла ласково, отчего тот на удивление быстро освоился, перестал шугаться всего подряд, а потом и зачастил.
Узнала она немало полезного — от названия страны, где она оказалась — Небесное Княжество Аррейда — до того дивного факта, что попаданку в ней признали почти сразу, и для деревни, точнее, села Холмогоры это не диво — у них тоже такие пришельцы живут, пара гномов и еще какое-то существо вроде феи, тоже вселившееся в местную бабу, отчего поначалу сельчане решили, что та спятила. Гномы, кстати, попали не в чужие тела, а сами как есть, целиком. А баба, которая себя феей считала, через полгода адаптировалась и теперь заправляет местной школой — детишек очень любит, а те — ее.
Лена поинтересовалась, как определили ее. Выяснилось, что она совсем на «ту старую чучелу» не походит, и вообще много, много симпатичнее. Только и осталось от старой ведьмы, что лекарства хорошо делает, вот местные, для который такие происшествия не были чем-то из ряда вон выходящим, преспокойно приняли ее в качестве замены.
«И то вовремя, — благостно кивал Тит. — Старая ведьма-то уже давненько на ладан дышала».
Ладан? Лена тут же поинтересовалась верой и ее атрибутами. Вера была, в Отца-Солнце, не шибко грозного, как она поняла, но требовательного бога. Да и… бога ли? Тит рассказывал некоторые истории о нем так, что тот казался едва ли не тем, кто живет где-то по соседству, хотя и признавался, что ни сам, ни сельчане наяву Отца не видали. Невольно в голове всплыло настораживающее сравнение с Неизвестными Отцами из «Обитаемого острова», но она быстренько отогнала непрошенную ассоциацию.
Молений особых, как в христианстве, не было, а Отцов Дом — вроде как церковь — был. Туда и просить ходили, и виниться, и праздники от него начинали. Вместо священника была Смотрительница за Домом, должность весьма почетная, и каждый год ее занимала самая уважаемая в селе баба, а вот духовенства как такового то ли не было, то ли Лена чего недопоняла.
Столько же она узнавала и бесполезного, вроде того, чья корова в чей огород залезла, чья шавка кого покусала и так далее. Однако после информационного вакуума, глубину которого Лена только теперь смогла полностью оценить, дедок оказался действительно бесценным. Да и село и его люди перестали быть чужими и уже не казались опасными.
Вот только… Она тяжело вздохнула, припомнив, как Тит первый раз вручил ей букетик полевых цветов. Как же неловко она себя почувствовала! А старый хрыч чем дальше, тем больше ухаживать принялся. И это было…
С одной стороны — если бы так хоть кто-нибудь в ее мире сделал — она, недолго думая, замуж бы выскочила. Но дед! А она… Нет, в зеркало она на себя смотреть решалась не часто, понимала, что внешне — вполне ему пара, но душа-то, душа! Да она попросту не сможет! Она же внутри совсем не та, что снаружи!
Представить, как тот щекочет ее своей бородой, приобнимает… Лене поплохело. А потом стало еще хуже — Тит попытался это все проделать!
Тут бы и дать от ворот поворот, да уж больно полезен тот был, да и просто по-человечески добр — обижать его не хотелось, да и не с руки было вроде. А еще воспитание… С самого детства ей внушали, что нельзя обижать детей и стариков. Въелось, вросло. И вот он опять с цветочками пришкандыбал. Ласково, но со всем уважением. А-а-а-а-а!..
Ну вот куда деваться, что делать? Пару раз ей удавалось скрыться в лесу — с помощью прирученной наконец метлы, но сейчас она была в сарае, где и хранилась, а до него Лена никак не успевала.
Улучшившееся зрение позволяло ей рассмотреть лицо Тита: ничего хорошего его мечтательно-сладкое выражение ей не сулило, и Лена с тяжким вздохом нырнула в ближайшую дверь, надеясь отсидеться в бане.
И чуть не заорала, когда из самого темного угла на нее уставилась почти что копия ее ухажера, только раза в два уменьшенная. К счастью, «от радости в зобу дыханье сперло», так что она едва выдавила: