— Потрясающе! — принц Кинмоку стукнул кулаком по ладони. — Усаги, ты рада за меня? А вы, ребят? — он обращался ко всем сразу.
— Еще бы! — воскликнула Усаги, обнимая его, и вскоре все засыпали парня поздравлениями; воодушевление и эйфория витали в воздухе, заполнив все помещение.
Сейя вдруг вспомнил самую первую совместную встречу, тогда, когда он только-только попал на Землю, когда многие из присутствующих еще не доверяли ему или считали врагом, когда он впервые увидел Усаги, получив от нее надежду и понимание, и улыбнулся — с тех пор утекло столько воды, и все они так много пережили вместе, фактически став одной большой семьей; его генералы нашли себе замечательных девушек, он вскоре должен был связать свою жизнь с принцессой, которая делала его лучше, просто находясь рядом с ним и показывая свою любовь. Все так изменились, но в лучшую сторону — и Сейя внезапно почувствовал такое приятное тепло в душе…
***
Уже вечером, когда принц и его генералы вернулись домой к ожидавшей их Галаксии, Сейя присел на диван, к матери, пока Тайки расположился за столом, а Ятен — в удобном кресле.
Окинув взглядом комнату, которая только-только начала погружаться в приятный полумрак, Галаксия улыбнулась и заметила:
— Это первый раз, когда мы сидим вот так, вчетвером, и можем пообщаться наедине.
— Да нет, мы… — Сейя хотел был возразить, но вскоре осознал, что королева была права, и весьма удивился этому факту. — Как же так?
— Вы все проводили время с любимыми девушками, и я считаю, что это лучшее, что вы могли сделать. Любовь — это то, ради чего стоит жить. Лишь благодаря любви ваших родителей на свет появились вы — достойные уважения мужчины и воины, которыми можно гордиться.
Принц и его генералы улыбнулись, услышав эти слова — такой комплимент от Галаксии, одной из сильнейших воительниц, дорогого стоил.
— Тем не менее, — продолжила королева, — я очень рада тому, что мы собрались здесь своей маленькой семьей, и я снова могу лицезреть троих своих сыновей. — Она улыбнулась. — Я бы с удовольствием послушала какие-нибудь ваши рассказы о вашей жизни на Земле… Что-нибудь интересное или захватывающее…
— О, кстати, — подал голос Ятен. — Я все еще хочу услышать рассказ о том, как ты продал колье!
Принц Кинмоку вздрогнул, краем глаза взглянув на мать: ему было стыдно из-за того, что он фактически украл одно из ее украшений, пусть даже и находился в экстремальной ситуации и сделал это лишь ради того, чтобы выжить.
— Колье? — полюбопытствовала Галаксия, глядя на сына.
Брюнет едва слышно вздохнул, опустив взгляд, но потом все же нашел в себе смелость, посмотрел матери прямо в глаза и произнес:
— Да, я был вынужден забрать из дворца одно из твоих украшений на случай, если останусь где-нибудь один без помощи, денег и работы, как в итоге и получилось. Я бы никогда не поступил так, если бы не та ситуация, в которой… Ну, ты поняла меня… — на его лице отражалось истинное сожаление.
Несколько секунд Галаксия хранила молчание, а потом уточнила:
— А какое именно?
Ошибочно восприняв ее тон и подумав, что она обижена и злится, принц растерялся еще сильнее и ответил:
— Такое… Платиновое, с розовыми бриллиантами, в квадратной черной коробочке — я нашел его на самом дне ящика твоего туалетного столика…
Лицо женщины вдруг просветлело, и она улыбнулась, обнимая сына одной рукой.
— Это колье мне совершенно не жалко, так что не мучай себя ненужным чувством вины. Конечно, оно красивое, но… Оно мне чужое.
— То есть? — не понял Сейя, глаза которого расширились от изумления.
Галаксия вздохнула и улыбнулась легкой, практически мимолетной улыбкой.
— Видишь ли, Сейя… В моей жизни был мужчина, добивавшийся моей руки, несмотря на то, что я уже носила в своем чреве тебя, ребенка от единственно любимого мной мужчины, Эйдена… — при упоминании имени супруга в ее глазах промелькнула легкая, светлая грусть, что не могло укрыться от принца, внимательно наблюдавшего за ней. — Он и подарил мне это колье, рассчитывая на взаимность от меня, замужней и любимой женщины. Я просила его забрать, много раз, пока она наконец все же не осознал тщетность своих попыток и не исчез из моей жизни, так и оставив эти бриллианты мне. Тогда я положила украшение в ящик и забыла о нем — там оно и лежало долгих восемнадцать лет, пока не попало к тебе — и я очень рада, что оно смогло принести тебе пользу, а я наконец избавилась от него.
— Поэтому я никогда не видел его на тебе, — констатировал Сейя.
— Да, все верно — я всегда носила лишь те драгоценности, что дарил мне Эйден. Мои любимые, если помнишь — золото с изумрудами и еще одно золотое с рубинами, а еще одно с белыми бриллиантами…
— Да, помню, — кивнул Сейя. — Ты носила их очень часто, поэтому я даже не собирался их трогать, чтобы ты не расстроилась.
Слезы блеснули в глазах женщины.
— Мой мальчик… — тон ее голоса очень сильно удивил молча слушавших Тайки и Ятена, — даже после того, что я совершила, даже после того, как я мучила… тебя… Ты все еще верил в мой свет? — она обняла сына, спрятав лицо на его груди.
— Когда я остался совсем один, мне не оставалось ничего, кроме веры — веры в то, что я смогу освободить тебя от хватки Хаоса, пусть и не без помощи, и в то, что я снова увижу своих друзей; если я опустил бы руки, я бы вряд ли сидел здесь сейчас вместе с вами, в мире, где Хаос побежден… — Сейя улыбнулся — конечно, все, через что ему пришлось пройти, оставило свой отпечаток, но принц относился к своим приключениям как к бесценному, хотя и весьма болезненному опыту — так было намного проще снова радоваться жизни.
— Мой Сейя… — Галаксия откровенно плакала, не имея ни сил, ни особого желания скрывать свои эмоции.
Какое-то время все четверо сидели в тишине, которую нарушали лишь тихие, почти неслышные всхлипывания королевы Кинмоку; потом же, извинившись и отойдя в ванную, чтобы умыться, она вернулась в намного более спокойном состоянии и снова села рядом с сыном.
— Я очень рада, что и вы, Тайки, Ятен, — обратилась она к парням, — что вы даже в столь юном возрасте и, не имея большого опыта, смогли понять, что действительно требовалось Сейе, поддержали его по-своему бунтарскую натуру и все же осмелились нарушить мой запрет, научив его атакам. Если бы не вы, он… — она не стала продолжать — всем и так было понятно, какое слово она боялась даже произнести вслух; более того, Галаксия до сих пор часто вскакивала в кровати посреди ночи от снившихся ей кошмаров, в которых она собственноручно убивала родного сына — такой отпечаток на ее психике оставила ужасная битва, воплотившая в реальность самый большой ее страх. — Я благодарна вам за все и люблю вас, как родных детей… — она встала и раскрыла руки для объятий — и те по очереди подошли к ней и крепко обняли.
Конечно, будучи чуть старше и опытнее, чем Сейя, Творец и Целитель зачастую смотрели на мир более трезво и менее наивно и были готовы к трагическому финалу; теперь же их принц очень заметно изменился — стал закаленнее, увереннее в себе, опытнее, из юноши начал превращаться в молодого мужчину, однако одно оставалось неизменным — он верил. Верил в свет, верил в его суть, верил своей принцессе, символизирующей этот свет…