– О, очень хорошо, très bien,[7] – неохотно произнесла миссис Стоссен. В минуты душевного смятения ей не очень-то хорошо давался тот французский, который она знала. – La, a l'autre cote de la porte, est un cochon…[8]
– Un cochon? Ah, le petit charmant![9] – воскликнула Матильда в восторге.
– Mais non, pas du tout petit, et pas du tous charmant; un bete féroce…[10]
– Une bete, – поправила ее Матильда, – боров – мужского рода, пока вы его называете боровом, но как только он начинает выводить вас из себя и вы называете его свирепой свиньей, он становится того же рода, что и мы с вами. Французский язык – ужасно бесполый.
– Прошу тебя, давай в таком случае говорить по-английски, – сказала миссис Стоссен. – Из этого сада можно как-нибудь выбраться, минуя газон, где гуляет свинья?
– Обычно я перелезаю через забор, но сначала забираюсь на сливовое дерево, – ответила Матильда.
– В том, что на нас, мы вряд ли сможем это сделать, – сказала миссис Стоссен.
Трудно было вообразить, что она смогла бы это сделать, что бы на ней ни было.
– А не могла бы ты привести кого-нибудь, кто бы увел отсюда свинью? – спросила мисс Стоссен.
– Я обещала тетушке, что буду здесь до пяти часов, а еще и четырех нет.
– Я уверена, что при сложившихся обстоятельствах твоя тетушка позволит тебе…
– Моя совесть мне этого не позволит, – произнесла Матильда с холодным достоинством.
– Но не можем же мы оставаться здесь до пяти часов! – воскликнула миссис Стоссен с растущим беспокойством.
– Может, я вам что-нибудь почитаю, чтобы время быстрее пролетело? – любезно поинтересовалась Матильда. – «Белинда, маленькая кормилица». Говорят, это лучшее из того, что я помню наизусть. Или, пожалуй, я расскажу что-нибудь по-французски. Обращение Генриха Четвертого к своим солдатам – единственное, что я хорошо помню на этом языке.
– Если ты сходишь за кем-нибудь, кто мог бы увести отсюда это животное, то я дам тебе кое-что, на что ты сможешь купить себе хороший подарок, – сказала миссис Стоссен.
Матильда спустилась на несколько дюймов по мушмуле.
– Если вы и вправду хотите выбраться из сада, то это самое практичное предложение, – живо заговорила она. – Мы с Клодом собираем деньги в Детский фонд Свежего Воздуха и следим за тем, кто из нас соберет большую сумму.
– Я с радостью внесу полкроны, с большой радостью, – сказала миссис Стоссен, доставая монету этого достоинства из недр своего наряда.
– Клод меня далеко обогнал, – продолжала Матильда, не обращая внимания на сделанное предложение. – Видите ли, ему всего одиннадцать лет, и у него золотистые волосы, а это огромные преимущества. На днях одна русская дама пожертвовала ему десять шиллингов. Русские лучше нас понимают толк в искусстве пожертвований. Думаю, Клод соберет за сегодняшний день целых двадцать пять шиллингов. Все гости будут его, и он отлично справится, изобразив из себя бедного, хрупкого мальчика, которому недолго жить на свете, тем более что он объелся малиной со сливками. Да он, наверное, уже на целых два фунта меня обогнал.
Основательно ощупав себя и исследовав содержимое своих кошельков, бормоча при этом слова сожаления, осажденные дамы умудрились насобирать сообща семь шиллингов шесть пенсов.
– Боюсь, это все, что у нас есть, – сказала миссис Стоссен.
Матильда не обнаружила намерения ни спуститься на землю, ни принять названную сумму.
– Меньше чем за десять шиллингов я над своей совестью насилия совершать не буду, – сухо заявила она.
Мать с дочерью что-то вполголоса пробормотали, причем слово «звереныш» слышалось довольно отчетливо и, видимо, не относилось к Тарквину.
– Оказывается, у меня есть еще полкроны, – дрожащим голосом произнесла миссис Стоссен. – Вот эта монетка. А теперь приведи кого-нибудь побыстрее.
Матильда соскользнула с дерева, приняла пожертвование и принялась собирать перезрелые плоды мушмулы, валявшиеся на земле у нее под ногами. Затем она залезла на ворота и ласково обратилась к борову:
– Идем, Тарквин, мой мальчик. Я же знаю, ты не откажешься от гнилых и тухлых плодов мушмулы.
Тарквин и не думал отказываться. Бросая ему плоды через разумные промежутки времени, Матильда заманила его обратно в свинарник, в то время как освобожденные пленники поспешили через выгон.
– В жизни ничего подобного не видела! Какая дерзкая девчонка! – воскликнула миссис Стоссен, выйдя на дорогу и почувствовав себя в безопасности. – Животное вовсе не было свирепым, а что до десяти шиллингов, то я не уверена, что Фонду Свежего Воздуха достанется хотя бы один пенс из этой суммы!
Тут она была чересчур категорична в своем суждении. Если просмотреть регистрационные книги фонда, то можно обнаружить следующую запись: «2 шиллинга 6 пенсов. Собрано Матильдой Кьюверинг».