– А ведь это не моя смена – говорил первый комбинезон, закидывая кровавое месиво в мешок – Сэм должен был лично контролировать погрузку, а не скидывать всю эту дрянь на нас. Наша задача встречать, а не сидеть в этой луже говна.
Он посмотрел на раскиданные вокруг тела. Их было больше десятка и у каждого, красовался глубокий вырез на животе.
– Бог знает, когда они очухаются – продолжал белый комбинезон – может они уже учуяли запах и со всех корней прут сюда, где чертова охрана? С ним—то всегда трое из бригады Гидза, а у нас? Нихрена. Всего один огнеметчик, вот о чём я прошу.
– Хватит ныть, Бронсон, просто делай чертову работу ты и сам знаешь, что там происходит, грузи и сваливаем отсюда.
– Да. Да. Гребаный поставщик, это ж надо нас так кинуть, в следующий раз пусть Сэм сам принимает поставку —комбинезон отряхнул руки – поганые мексиканцы, даже тела упаковать не могу, говорили же, нужны только внутренности.
– Ничего. Основное мы уже погрузили – ответил ему второй, отшвыривая опустошенное тело женщины.
Я потрогал автомат, всё же, не было ему доверия, после такой убедительной возни в грязи. Но ведь и выбора у меня не было, эти двое никак не похожи на тех заложников, которых я бы с удовольствием взял с собой, в этой пневмовагонетке. Только не их.
– Руки – сказал я выходя из кустов – и пять шагов назад.
Два комбинезона на секунду замерли, а потом, я наверно всё-таки случайно нажал на спусковой курок, ведь движение. Порой, даже совершенно не заметное, может вызвать точную, ответную реакцию, у прошедшего несколько войн, солдата.
Мозалев
Я открыл глаза. Пот. Мокрая подушка, духота, всё это было так похоже на джунгли, хотя конечно, никакой мексиканкой границей тут и не пахло. Я повернул голову и увидел до боли знакомый деревенский пейзаж. Я был дома, в Росси, в уже ставшей родной деревне, где уже несколько дней, искал источник разрастания треклятого борщевика.
Пот, жар, температура, все была, как и положено, для разбитого болезнью человека. Я повернул голову и уперся щекой в мокрую наволочку. Звуки, доносившиеся из кухни, всё больше и больше напоминали чьи—то голоса.
– И зачем ты это сделала? – говорил мужской.
– А что мне еще оставалось? Оставить его умирать? – ответил женский
– Никто бы не умер, но зато теперь, они узнают про это – заметил мужской.
– Да мне всё равно, я не могу бросить человека умирать – снова ответил женский.
– Повторяю, никто бы не умер, ни призадуматься смог бы – возразил мужской.
– Это потому что ты у них на крючке, как и все вы. Он единственный кто делает что хочет, хотя возможно и поплатиться за это – сказал женский.
– Ты сама знаешь, что это бесполезно, но теперь, всё это продлиться лишь на несколько дней, или недель дольше, как и всегда. Выход он один, но ты сделала его чуть дольше.
Я закрыл глаза, мне очень хотелось спать и даже мокрая насквозь подушка, не могла воспрепятствовать этому. Только вот сон, мне кажется, он был еще хуже, чем явь, являя собой симбиоз киношных ужастиков и моих странных фантазий. Остров, военные, корпорация, что—то такое я видел в детстве, или быть может, будучи студентов, но в любом случае это не мог предоставить мой взрослый, ученый ум.
Но, слава богу, все обошлось без сновидений, я просто провалился в какую тьму, отдав ей часы, а может даже и сутки, позволяя, организму самому беспокоиться о новой заразе, которую я подцепил на гиблой поляне.
– Вам надо попить – сквозь сон, расслышал я голос Людмилы – у вас сильное обезвоживание.
– А? – я открыл глаза и увидел её обеспокоенное лицо – что сделать?
– Вам надо попить – она поднесла чашку с водой – вы обезвожены.
Но мне не надо было объяснять столь очевидные вещи, я и сам потянулся к живительной флаге, смакуя каждую её каплю. Как же хорошо, я словно начинал свое рождение заново, восставая из адской смертельной бездны.
– Как же хорошо, боже что со мной?
– У вас интоксикация или как бы правильней сказать, ожоги. Химические. Правда, их немного, но зато температура, как бешенная.
Я попытался поднять голову, но она опустила ладонь мне на лоб и силой уложила её обратно.
– Вам нужно отдохнуть. Хотя бы денек. Я дала вам сильное лекарство, оно должно подействовать.
– Лекарство? Какое еще лекарство?
– Да, местный рецепт, тут часто подобное происходит.
– От этих ожогов нет лекарства.
– Может и нет, но зато вам уже значительно лучше – она вытащила градусник и махнула им – вот уже почти тридцать восемь, а то всё сорок, да сорок.