— Может, кто-нибудь видел ее?! Женщина. Брюнетка. Латиноамериканка! Загоревшая до черноты, почти как я, Латинка! — я, произносил плача, как ребенок. Я смотрел на присутствующих при моем чудесном спасении иностранных коллег моряков. И на свои руки и на тело под пижамой, видя совсем его не таким, каким оно недавно у меня было. Почти, как уголь от плотного, как и у моей Джейн тропического загара. Оно было обычным без малейшего на то признака. И я, просто уже не понимал, что вообще происходит дальше. Я, похоже, действительно, сходил от головной боли. И всего непонятно и происходящего с ума.
Я уже растерянно, и запинаясь на каждом слове, произносил свои слова, то по-русски, то по-английски, совершенно теряясь в пространстве и во времени.
— Она из Сан-Франциско из Калифорнии! — произносил в диком отчаянии я, от собственного непонимания вообще, что со мной такое происходит. И от своего теперешнего отчаянного бессилия. И непонимания, куда я, вообще угодил.
— Был еще Дэниел! — продолжал я плача, как ребенок — Брат моей любимой Джейн. И яхта была Арабелла! Яхта затонула. И мы с Джейн оказались в воде. Джейн была ранена. И я, держал ее своими руками в бурю в океане! Куда она пропала?!
— Arabelle? — переспросил на английском капитан Эдвард Джей Смит.
— Arabelle! Arabelle! — передразнил я его на английском. И внезапно, снова, сорвался на крик — Да, черт, подери, что такое со мной происходит?! Кто-нибудь объяснит мне наконец-то?! Я схожу с ума!
— Мы никого там не нашли, кроме вас — произнес, снова доктор Томас Эндрюс — Кроме вас — он повторил — И кучи обгоревших до основания обломков — произнес снова, подменив доктора капитан Эдвард Смит — Вы были всего один в океане. И ни какого на вас не было гидрокостюма от акваланга. Вы были, только в своей русского моряка рабочей одежде.
И кроме, всего прочего, вы странным образом вполне здоровы, даже без солнечного обширного ожога на открытых местах на открытых участках вашего тела. И ни какого ранения, о котором вы говорите, на вашей, левой ноге не было, и нет. Можете убедиться сами. Видите?
Доктор отбросил одеяло с моих ног. И я увидел, пока еще ничего не чувствующие свои в постельной больничной пижаме ноги. Я быстро задрал штанины пижамы на обеих ногах. И они были целыми без ран, и бинтов, только, внешне не чувствующими ничего. Даже, моих к себе прикосновений. Я просто, сидел как парализованный на виду у всех присутствующих. Но в целом, совершенно одновременно здоровый. Без загара. И даже, ожогов на своем мускулистом русского моряка теле. И это было, тоже странно. Я должен был, просто напросто сгореть до костей на тропическом ярком солнце. Все, что было у меня открыто. И это, тоже сводило меня с ума. И приводило в непонимание судового доктора. И капитана и всех присутствующих на лайнере, и в моей больничной, теперь каюте. Они не могли это объяснить. Семеро суток в океане и ни единого вообще ожога. Ни слабого, даже покраснения на теле. Я и сам не понимал как это и, вообще, что твориться.
— Вам, лучше сейчас, расслабиться. И попытаться вспомнить все — произнес доктор Томас Эндрюс — Вам сделают специальную инъекцию для быстрого восстановления и дополнительный медицинский осмотр.
— К черту все! — возмутился в диком отчаянии я, не понимая, что вообще твориться — Что это?! — проговорил я — Что это, черт возьми?! Что со мной все-таки, произошло?!
— Мы все и сами объяснить до конца не в состоянии — сказал судовой доктор за капитана — Но, то, что вы там видели или то, что переживали. Могло породить ваше бессознательное болезненное состояние.
— Какое еще болезненное бессознательное состояние?! — прокричал в полнейшем отчаянии и недоумении — Что твориться, вообще здесь. И со мной?!
— Так я как врач, вам могу объяснить — продолжил судовой доктор — Всему виной бессознательное состояние вашего организма. Организма попавшего в крайне экстремальные условия. Между жизнью и смертью. Так как я судовой доктор, мы проходили это еще когда я учился. Состояние организма в пределах самой критической ситуации. Состояние на пределе самой грани. Способность к самовыживанию на границы между жизнью и смертью. Этот процесс до конца не изучен. Но, вы сейчас яркий пример, кажется, именно этого.