Джейн, снова повернула в мою сторону, слегка откинув полуоборотом назад свою девичью головку. И посмотрела на меня влюбленными черными своими цыганскими гипнотическими, как бездна океана и снисходительными в прощении глазами. Глазами, наполненными тоской и одиночеством. И услышал я в ответ ее, летящий откуда-то со стороны океана любимой громкий и ласковый голос — Не вини себя, любимый. Твоей нет, вообще здесь какой-либо вины! Забудь все и начни все заново! — услышал я — Ты жив и это для меня главное! Дэниел ждет меня. И, тоже, прощается с тобой. И желает тебе счастья! Прощай! — сказала моя Джейн. И исчезла.
Исчезла, прямо на моих глазах. Исчезла, как ее словно и не было.
— Джейн! — прокричал как полоумный на весь океанский простор я — Джейн! Любимая! — я, рванув, что силы как сумасшедший подлетел к перилам балкона — Не уходи, любимая моя! Джейн! Джейн!
Казалось, я поднял весь на уши спящий в ночи круизный корабль, идущий в темноте ночи по Тихому океану, и переполошил всех.
Но, никто меня не слышал. Все заглушал шум бурлящей вырывающейся из-под его киля. И по бортам лайнера рассекаемой его гигантским стальным корпусом океанской воды.
Я подлетел к перилам и посмотрел вниз в бурлящий, там далеко внизу подо мной океан. Я смотрел вдоль борта до самой отлетающей большими волнами в сторону от огромного многотонного корабельного обтекаемого металлического корпуса океанской воды. Через стоящие в глубоких специальных нишах спасательные закрепленные тросами на лебедках, и кранах шлюпки до самого уходящего далеко белого борта в сторону кормы.
Никого.
— Джейн! — прокричал я вдаль, вцепившись судорожно пальцами в поручни балкона в ревущую вдоль борта лайнера воду — Джейн! Любимая! Не бросай меня! Джейн!
Но, кроме шума океана и шума самого корабля, я не услышал в ответ ничего.
Я вспомнил, что прибежал сюда уже на нормальных, вполне здоровых ногах. И, прислонившись к перилам спиной. Я съехал по ним. И сел на пол этого открытого в океан корабельного балкона. Я так и просидел до самого полного восхода солнца на этом балконе. В этой дурацкой больничной пижаме. И когда окончательно рассвело, я пришел в себя.
Я понял, что это был просто сон. Просто сон и ничего более. Сон, выстраданный любовью к своей любимой. И она пришла, просто проститься навсегда со мной.
— Любимая — уже тихо и горько роняя, вновь накатившие слезы, произнес я — Вернись ко мне — я это произнес, уже зная, что это конец всему. И конец моей безумной неразделенной любви.
Я встал на ноги. И поплелся, снова вниз в корабельную больничную палату, минуя повороты, лестницы. И войдя назад к себе.
Корабль еще весь спал.
Я странным для себя образом впопыхах на бегу запомнил обратную дорогу. И, просто упал на постель ничком. Помню, как весь вздрогнул. И открыл глаза.
Было утро. Я, просто лежал в своей больничной постели. И это был, просто очередной пригрезившийся мне невероятно реалистичный сон.
Возвращение в себя
31 июля 2006 года 13:15 дня.
Я стал ходить. Судовой врач Томас Эндрюс не обманул. Мои больные ноги отошли от странного паралича. И пришли в полную норму. Приобрели чувствительность и подвижность. Я их чувствовал до самых ступней и кончиков пальцев. Я даже не хромал. Все восстановилось. И я уже мог, свободно перемещаться по круизному кораблю среди всех его многочисленных пассажиров.
Я ходил по движущемуся стремительным скоростным ходом по океану красивому круизному туристическому лайнеру под флагом США.
Кругом были, только отдыхающие иностранцы разных мастей, рожи и цвета кожи. Все трещали на своих языках, от которых могла заболеть без привычки любая голова. Но, я был привычен к такому. И вот, тоже гулял среди отдыхающих по парадной палубе несущегося по океанским волнам красивого круизного пассажирского лайнера.
Прошли уже третьи сутки с того момента, когда меня сняли с воды. Время на корабельных часах главной шикарной залы лайнера было пятнадцать семнадцать дня. И шло время, снова к закату как и сам день. На горизонте появилась красная полоска над самой гладью океана. Это так парил от жары океан.
Действительно, опять было жарко и парево было нехилое на всем судне. Многие из отдыхающих не вылезали из бассейнов. Даже, часть сменной команды, отдыхая от вахты, купалась в своем бассейне.
Доктор Томас Эндрюс, как звали, судового доктора пассажирского лайнера «FANTASIA», дал каких-то таблеток. И сделал уколы от неприятных весьма еще внутри организма возникших колющих ощущений. Хотя бы, чтобы спать было мне спокойней. Больше ничего не предпринималось. Капитан лайнера и доктор, да и все спешили меня спихнуть куда-нибудь. Попросись я сойти где-нибудь, на каком-нибудь острове, они бы наверняка так бы и сделали. Высадили бы и все. Зачем только меня сняли с воды, ни понимаю? Зачем не дали умереть? Умереть с моей ненаглядной красавицей латиноамериканкой, моей черноглазой любовницей Джейн! Иностранцы!