— Что?! — прозвучал девичий молодой голос на русском — Что-то вы там, увидели?! — произнесла, перебивая шум волн, молодая официантка из корабельной столовой нашего торгового судна из состава команды «НОВОЗУБКОВСКА». Она работала в составе поварской бригады. И обслуживала весь рабочий состав в корабельной столовой нашего океанского груженого заграничными станками грузовика.
Еще в корабельной столовой я заметил ее заинтересованный ко мне женский взгляд. И перешептывания с поварихами. И ухмылки тех в мою сторону. К чудному русскому, свалившемуся неожиданно всем им на голову моряку утопленнику, найденному иностранцами в океане.
Скажу сразу, не все на нашем корабле отнеслись ко мне, более-менее, лояльно. Даже, сам Васильев Николай Демидович, капитан «НОВОЗУБКОВСКА», включив меня в свою команду судна. Это все моя работа на иностранных кораблях. Некоторые смотрел подозрительно и практически не общались со мной. Некоторые были более, менее радушными. И, даже сочувствовали мне, тридцатилетнему найденышу, чудом выжившему в кошмарной катастрофе.
Помню, как они все таращились на меня на верхней палубе нашего судна. Как на диковинное существо из океана. Они уже знали все про меня. Про то, как я проплавал без сознания семеро суток. И выжил в открытом океане, а не пошел на корм акулам. Как меня нашли иностранцы и отдали, теперь им. И что я из Владивостока, как и они.
Я молчал. И никому не рассказывал свою подробно историю. Так только пожар. И я в отрытом океане и все. Про Арабеллу, Дэниела и мою любовь Джейн я умолчал. Ни к чему выворачивать свою всем душу. Еще засмеют как ненормального.
И вот я увидел, казалось, свою яхту Арабеллу. И вздрогнул от испуга и повернул голову в сторону молодой, довольно миленькой на личико светловолосой лет, наверное, двадцатидевяти, тоже как моя призрачная Джейн, или может тридцати девицы.
— Простите! — произнесла она — Я напугала вас! Простите меня!
Она подошла ко мне совсем близко, и смело прислонилась молодым девичьим плечом правой руки к моему левому мужскому плечу. Я был в легкой измазанной мазутом в машинном отделении белой майке. И утреннее горячее, встающее над горизонтом солнце, крепко уже прижигало мои открытые, почти полностью плечи и мускулистые моряка руки.
Я промолчал. Только, снова уставился в ту сторону океана, где видел свою, вероятно преследующую меня по бурлящим волнам парусную белую одномачтовую яхту.
Ее там уже не было. Это было снова видение. И я, потупив взор, теперь смотрел с горечью только в бушующую за высоким, теперь железным бортом синюю рассекаемую нашим кораблем воду.
— Простите меня! — еще раз повторила, громко перекрикивая шум волн, на верхней рабочей палубе незнакомая, пока еще мне судовая официантка.
— Ничего! — произнес я, тоже громко, чтобы она услышала — Все нормально!
— Я слышала, вас подобрали в океане! — прокричала она мне, через шум океанских волн.
— Да, это так! — прокричал я ей в ответ, глянув искоса на ее миловидное молодое женское личико.
— Меня зовут Татьяна! — она произнесла и назвала первая сама свое имя.
Она захотела познакомиться со мной поближе. Еще в столовой она проявила ко мне интерес, не отрываясь нагловато разглядывая меня. Мое лицо живого утопленника. Ее недвусмысленный интерес ко мне был виден по ее поведению.
— Звягинцева Татьяна! — она добавила — Вы видели меня в столовой нашего судна! Я здесь работаю официанткой!
— Я помню! — произнес я — Я видел вас!
И присмотрелся еще раз к молодой девице.
С виду обычная русская девица. Тоже, довольно и даже очень привлекательная и подзагоревшая на тропическом солнце, как здесь многие русские моряки этого русского грузового судна. Она стояла, приблизившись максимально ко мне. И касалась локтем своей оголенной загоревшей до бронзового загара девичьей руки к моей руке. Тоже, голой. Освещенной утренним ярким солнцем, ниже плеча, как и все, что было не закрыто от его лучей. Тоже, успевшее подзажариться на круизном подобравшем меня в океане пассажирском американском лайнере.
Я дернулся от прикосновения девичьей руки. Скорее не от самого прикосновения, сколько от неожиданности.
— Вам больно?! — спросила она, громко, жалея меня.
— Что?! — переспросил я ее.
— Больно?! — повторила девица — От моего прикосновения?! Рука болит?!
— Да, нет! — ответил громко я — С чего, вы взяли! Просто, я немного испугался!
— Вы, не очень-то похожи на пугливого человека! — произнесла сильно смуглая от плотного и ровного солнечного загара русоволосая синеглазая как гладь океана девица по имени Татьяна. В белоснежном кружевном фартуке поверх коротенького светлого тельного оттенка до колен платьица.