- И они радостно идут нам навстречу, - хмыкнул Бэйнс. - Слышь, Майк, у тебя нет ощущения, что мы вот сейчас делаем какое-то дело, считаем себя самыми опупенными первопроходцами, и всё такое, а на Земле эти наши открытия нафиг никому не нужны?
- Так, - если Том завёл такие разговоры, значит, у него в личной жизни опять проблемы. - Откуда пессимизм?
- Майк, наши родные - на станции. Не на Земле. И ты знаешь, почему, - не без мрачной нотки ответил он. - Если они на Земле не могут чувствовать себя в безопасности, значит, там что-то не то.
- Ты только сейчас это понял, да?
- Нет. Я только сейчас осознал ширину надвигающейся задницы.
- Том.
- Что, Майк?
- По-твоему, на Земле, зная об этой ...широкой заднице, ничего не делают?
- Вот не надо меня успокаивать, Майк...
- Я тебя не успокаиваю, Томми, - ответил я по-английски. - Мне тоже, знаешь ли, не по себе от этих новостей. Я хочу сказать, что замес в любом случае будет неслабый. Про бульдогов под ковром больше двухсот лет назад сказано. Но мы с тобой в этой драке всего лишь шахматные фигуры. Пешки... Хотя нет, не пешки. Но и не ферзи. От нас - от тебя, от меня, от наших ребят - мало что зависит. Что можем - делаем. Остальное лучше оставить игроку.
Том набычился, но смолчал, сделав вид, что углубился в работу с картой. Наверное, вспомнил отповедь Эрнеста, когда тот в ответ на его предложения «как нам безопасность корабля обустроить» заявил: «Том, я же не учу тебя, как маршрут прокладывать». Сакраментальное продолжение «...зато каждый встречный лучше всех разбирается в работе службы безопасности» не прозвучало, но здесь дураков нет, все всё поняли правильно. Теперь вспомнил это и обиделся. Он хороший пилот и отличный друг, но тоже страдает старым американским «пунктиком» - стремлением всех поучать. Вроде бы не в начале двадцать первого века живём, и обошлась история с Америкой довольно круто, но «пунктик» у них остался. У кого безобидный, как у Тома, а кому во время учёбы академии и фейс приходилось к тейблу с некоторым ускорением прикладывать. Хорошо, что не наоборот: тот кабачок был старинный, мебель тяжёлая... Тем не менее, я заранее знал, чем это закончится. Том, немного подувшись, скажет: «Ладно, Майк, проехали», - и всё будет как раньше.
- Ладно, Майк, проехали, - сказал он минут десять спустя. - Фигуры так фигуры. Хотя немного обидно, что твою судьбу решают дяди в крутых погонах и дяди с высокими лбами.
- Можно подумать, на других планетах дело обстоит иначе, - хмыкнул я. - Ни на одной ещё не придумали, как обойтись вообще без органов власти.
- Понимать-то я понимаю, но всё равно... Типичный разлад между разумом и чувствами, - Том покачал лохматой головой, сворачивая голоэкран с картой. - Знаешь, я никогда никому не рассказывал, как мои предки оказались в Айдахо. Папаша тоже не особенно распространяется, можно сказать, молчит, как рыба... Была в Нью-Йорке биржа, где торговали красивыми бумажками. И был на этой бирже брокер по имени Дэвид Бэйнс. Гонял циферки туда-сюда, стриг лохов на изменениях котировок. Этого ему хватало на квартиру в центре, платиновые запонки и «бентли». Неплохо наваривался мужик. И тут - бум! - котировки вниз, доллар вниз, биржа в панике, бумажки по полу валяются. Чувак успел сбагрить свой мусор, как только почуял неладное, и в тот день сидел дома, пялился в телик. Или в комп. Неважно. Главное, что он всю эту хрень наблюдал со стороны, из хорошо охраняемого квартала. Это не его машину спалили ниггеры, у которых разом погорели продуктовые талоны. Это не его порвали на лоскутки разорённые лохи... то есть инвесторы, и не он прогулялся из окошка тридцатого этажа до мостовой. В общем, парень то ли что-то знал, то ли у него чуйка была зверская. И, когда по телику и сети начали разгонять туфту про «это русские хакеры виноваты», понял, что дело пахнет уже не палёным, а кровью. Оделся попроще, сложил рюкзачок, сел в задрипанный пикапчик, который купил у какого-то прощелыги чуть ли не прямо на улице, и свалил из города... Ну, ты знаешь, что потом было... К чему это я? Да к тому, что за моего предка тоже кто-то решил. Была ведь у него размеренная налаженная жизнь, но кому-то захотелось крутых перемен, и...
- Том.
- Что?
- Это неудачный пример.
- Почему?
- Ты же учил экономику. Чем сейчас занимаются банки?
- Инвестициями в производство, чем ещё им заниматься.
- А чем они занимались в те времена, когда твой предок имел квартиру в центре Нью-Йорка?
- Тоже инвестициями, но...
- Правильно: в красивые бумажки на биржах. Крутануть денежки и получить за день больше, чем за год сборки каких-нибудь машин. Теперь понимаешь, что в итоге привело к бардаку у вас, да и в мире тоже? Твой предок всего лишь торговал воздухом. Маленьким кусочком воздуха. И считал, что поступает правильно. Но таких, как он, были сотни тысяч, может, даже миллионы... Понимаешь, к чему я клоню?