Зонды тем временем делали своё дело. Постепенно снижаясь, они виток за витком сканировали планету на сотни метров вглубь. Профессор Щербаков, залучив в компаньоны нашего ангела-хранителя - Эрнеста - занимался первичной обработкой данных. Там углеводороды, там железо, там никель, там олово, медь, цинк, редкоземельные металлы, уран и трансурановые, в морях колоссальные залежи гидрата метана. Разве что солевой состав океанов отличается от земного, да алюминия по сравнению с земной концентрацией мизер, а так планета в плане геологии почти точная копия Земли и Чулана... Словом, нашлась вся таблица Менделеева, без сюрпризов в виде громадных аномалий или минералов с уникальными свойствами. Я засёк кое-где примитивные рудники - медь и олово. Местные наверняка знают бронзу. Что ж, здесь и правда нам задерживаться незачем. Доложимся на станцию и пойдём дальше, у нас автономная разведмиссия на полгода.
Ещё сутки - и я скомандую экипажу «по местам». Это действительно тяжело - глядя на других, видеть себя. Пусть себя прошлого, но всё равно стыдно и неуютно, когда судьба раз за разом толсто намекает: мол, помните о граблях, по которым прошлись.
Интересно, я один тут с такой рефлексией?
Последний виток перед возвращением на борт зонды должны проделать в тропосфере, чтобы взять образцы воздуха из нижних слоёв и сканировать кору на глубину до трёх километров. Выдвинув треугольные крылышки и включив двигатели, блестящие зеркальной поверхностью «сигары» пронесутся так стремительно, что никто из аборигенов не успеет что-либо заметить. А если и заметит, то сильно сомневаюсь, что заподозрит об истинном положении дел. Тем не менее, этот манёвр требовал моего внимания. Здесь водились летающие существа, похожие на птерозавров, но ничего общего, кроме внешности, с ними не имевших. Были среди них и крупные хищники. Мозгов в их черепных коробках, судя по поведению, либо не было вообще, либо так, пара ганглиев в сплошной кости застряла. На редкость тупые твари, атакуют всё, что заметят в воздухе, в том числе и сородичей. Существовала опасность, что они вздумают попробовать на зуб наши зонды. Зондам-то ничего не грозило, но столкновение аппарата с такой «птичкой» могло повредить их бесценную начинку, а то и движок попортить. Придётся смотреть во все видеокамеры и, в случае чего, перехватывать управление.
Три первых зонда, взяв образцы в полярной и приполярной зонах, уже вышли на траекторию подъёма в верхние слои, когда я заметил нечто неправильное. Хотя «заметил» - не то слово. Скорее, ощутил, словно комариный писк на грани слуха в шумной комнате. Сперва я принял это за помехи от радиационного пояса планеты: массивное железоникелевое ядро с толстым жидким слоем, как и у Земли, порождало сильное магнитное поле, отклонявшее потоки заряженных частиц, идущих от звезды. Мы крутились на низкой орбите, под радиационным поясом, но всё равно помехи ровным тихим фоном заполняли эфир в часы радиомолчания. Но это был классический «белый шум» - набор бессистемных щелчков и шипения. А сейчас в нём проявилась нотка упорядоченности. Ну-ка, напряжём слух...
Ч-чёрт...
Может, показалось? Проверю ещё раз, пройдусь по всему диапазону.
Нет, не показалось. Сигнал примитивного передатчика, как бы не искрового - трещит на всех частотах. Я такой в первом классе на коленке из подручных материалов собирал. Более того - сигнал чётко дифференцированный.
Три коротких щелчка, три «длинных», с лёгким затуханием, три коротких. По кругу, с крошечным промежутком между сигналами. Снова и снова.
Не самый древний сигнал бедствия, но самый, наверное, простой и известный. На Земле.
Три точки, три тире, три точки. SOS.
Трижды чёрт...
- Том, аврал, - я волюнтаристски обрубил ему симулятор на самом интересном месте воздушного сражения. - Принимаю сигнал бедствия.
- Фу, блин... - ругнулся американец, сворачивая игровую консоль. - Майк, а можно в следующий раз ты сделаешь это не так эффектно? Я хоть сохранюсь... Ладно, ладно, молчу. Готовь канал, ответим.
- Сигнал с планеты, Том, - уточнил я.
Никогда не видел своего друга застывшим с отвисшей челюстью. Теперь насладился зрелищем в полный рост.
- Как - с планеты? - сказать, что он был удивлён - значит, ничего не сказать. Его будто пыльным мешком из-за угла огрели.
- А вот так - с планеты, - хмыкнул я, «высунув» на голоэкран свою физиономию, придав ей вид лёгкой небритости. - Передатчик искровой, проще только каменный топор. Трещит на весь диапазон азбукой Морзе.