Когда рождается сын, отец подходит к нему с мечом и говорит: «Я не оставлю тебе ничего, все, что тебе нужно, ты завоюешь мечом!»
Что касается Киева.
До 862 года Киев был всего лишь небольшим поселением славян на крутом берегу.
Но от него было всего-то 570 миль до Черного моря, а там и Константинополь недалеко, где добра не перечесть. Так что мимо Киева викинги-руссы спокойно пройти никак не могли.
Аскольд и Дир, два военачальника из разросшегося донельзя на славянских харчах войска Рюрика, заложили здесь крепость.
В 882 году Олег (по некоторым сведениям, Ольг или Олигер), князь Новгорода и преемник Рюрика, оценив ситуацию, убил Аскольда и Дира и во главе армии руссов, финнов и славян захватил Киев, ставший впоследствии «матерью городов русских».
К концу IX века руссы уже владели территорией, простирающейся от Ладожского озера к югу до Босфора и к востоку от Карпат до Волги.
При Святославе, первом из правителей Киева, принявшем славянское имя, руссы подчинили себе племя хазар и «черных булгар» в Поволжье. Они вели войны и с «белыми булгарами» к югу от Дуная.
Святослав был довольно свирепым воином – его страшились и свои, и чужие.
Он спал под открытым небом, завернувшись в плащ, и брил голову, оставляя лишь прядь волос на лбу (что очень напоминает оселедец). А еще он носил в ухе серьгу из двух жемчужин и рубина (кажется, это было в моде у всех пиратов).
На поле брани он рычал, как дикий зверь, а воины его издавали дикий вой, очень похожий на нынешнее «ура».
Печенеги подкараулили Святослава в засаде у днепровских порогов, там же его и кокнули, а потом они вставили его череп в золотую оправу и опрометчиво использовали его как кубок.
Сынок Святослава, князь Владимир, им это не простил и долго их после этого смертным боем бил.
В 988 году Владимир, лично приняв от Византии православное христианство, немедленно загнал всех своих подданных в Днепр, где их и окрестил, после чего он тут же получил в жены сестру византийского императора и кое-какое приданое.
Не то чтобы он очень хотел принять христианство, просто деньги ему дали в приданое немалые.
В ответ он направил в Константинополь 6 тысяч воинов руссов, которые вместе с наемниками и где-то родственниками, викингами, образовали личную гвардию императора.
А потом был и Ярослав Мудрый, сын Владимира – так дела и шли себе.
Так что когда я слышу лозунг «Россия для русских», всегда хочется уточнить: для русских какого периода? Поскольку руссы времен Рюрика были, в общем-то, шведами.
Кстати, о шведах. Не знаю, установят ли когда-либо на Ладоге приличный памятник морскому бродяге Рюрику и всем его сподвижникам. Хотелось бы. Все-таки эти орлы хоть и набивали свои карманы всяким славянским добром, но и служили за него верой и правдой.
А еще хотелось бы видеть памятник еще одному шведу. Карлу XII. Ведь без него никогда бы не пришла Петру Алексеевичу в голову светлая мысль основать в устье Невы город Санкт-Петербург.
«Ей хотелось, и вот!» – эпитафия.
Сегодня книжные магазины похожи на рыбные ряды, где книга – это рыба.
Привозят туда рыбу и говорят: «Возьмите! У нас свежая!» – а им отвечают: «Мы еще тухлую не продали!»
Армяне очень любят называть своих детей именами ученых, полководцев и прочих знаменитостей.
Одного моего родственника зовут Кимо. Это, как ни странно, сокращенное от Архимеда.
И вот звонит он как-то по телефону своему другу, которого зовут Ньютон.
Трубку берет жена, и Кимо ей говорит: «Позовите Ньютона!» – «Ньютона дома нет. Что передать?» – «Передайте: Архимед звонил!» – молчание на том конце, а потом: «Вы что? ИЗДЕВАЕТЕСЬ?!!»
По вчерашнему обращению к нации. Нет слов для описания радости при виде их радости.
Справка: чиновник – паразит, ростом с лошадь.
Когда меня спрашивают: «А вы кто по национальности?»
Я всегда отвечаю: «Помесь осла с испанской зеброй!»
После этого сразу спрашивают: «А разве бывают испанские зебры?»
То есть вопрос о существовании национальности «помесь осла» вторичен.
Жил-был Маврикий. Был он римлянином, но черного цвета. И вот однажды он со своим отрядом напал на какой-то совершенно другой отряд и разгромил его, но потом, в ходе сбора военных трофеев, он выяснил, что напал он на собратьев по вере, то есть на христиан. После этого Маврикий явился к начальству и заявил, что отказывается впредь выполнять подобные поручения, пока не удостоверится, что перед ним не единоверцы.