Те же бежевые стены, та же аварийная лампа, тот же мусор, в котором преобладали осколки стекла, но ни крови, ни людей. Весь отсек заполнен небольшими птичьими клетками, сильно изломанными, словно нечто пыталось добраться до их содержимого, а также разбитыми аквариумами без воды. Но вместо птиц в каюте плавали вырвавшиеся на свободу декоративные и речные рыбки.
— Бред какой-то, — пробурчал Тон.
— Чисто? — спросил Потёмкин.
— Да. Трупаков и пиратов нет.
Киборг, как и в первый раз, приткнулся к люму, немного потеснив панка.
— Это генно-модифицированные рыбки. Вода для аквариума — это большой и при этом почти бесполезный вес. Не каждый экипаж может себе позволить лишнюю нагрузку. Для таких вывели бортовых рыбок. У них вместо жабр и плавательного пузыря лёгкие, да и прочие детали генома, типа кодирующих почки, печень и сухую чешую, позаимствованы от обычных ящериц.
— И на хрен они здесь?
— Такие рыбки строго лицензированы. Думаю, перед нами контрабанда.
Тон уставился на глотающих ртом воздух, гребущих плавниками и шевелящих хвостами золотых рыбок, мелких неонов, усатых сомиков и прочую живность. При этом в невесомости не было ни верха, ни низа, но рыбёхи всё равно старались развернуться спинами к лампочке — к условному небу. Когда из темноты под столом вынырнула большая, сантиметров сорок длиной, зубастая щука, схватившая разноцветного карася, Тон вздрогнул от неожиданности.
— Чё-та я не́рный стал, — пробурчал он и поплыл к следующему люму.
А там панка чуть не стошнило. По отсеку плавало тело в оранжевом комбезе, и выглядело тело словно пирог, от которого прямо на ходу откусили несколько кусков, вырвали зубами. Рваные раны были большими, намекая на размер челюстей не меньше, чем у бультерьера. И в ране копошились рыбёхи уже другого плана.
— Это явно не они убили, — проронил Потёмкин, заглядывая через плечо. В какой-то момент стекла их шлемов негромко стукнулись друг о друга.
— Д я понял, чё не они. Зубы не того калибра, — огрызнулся Тон, разглядывая несколько красно-зелёных пираний, ухватившихся за мясо и бешено дёргающих всем телом, чтоб оторвать побольше. Там же свивались в узлы черные угреподобные миксины. С другого края петляла, принюхиваясь к трупу, полуметровая серебристо-голубая акула. — Жуть. Чем они ещё контробанили? — продолжил панк и отвернулся от иллюминатора. Вакуум не проводил звуки, и пир генно-модифицированных хищников проходил в тишине. От этого было ещё абсурднее.
— Думаю, тем же, что ими пообедало, — отозвался Потёмкин.
Михаил сидел у самой раскрытой аппарели атмосферника, нервно перебирая пальцами по пистолетной рукоятке и прикладу пулемёта, уперев его в плечо. Экран прицела распознавал своих, обведя зеленёным контуром, как в компьютерных игрушках, и обозначив подписями. Вот княжич. Вот две парочки панков облегают станцию по кругу. Вот Потёмкин и Тон плавают от люма к люму.
В общем чате то и дело возникали диалоги, а напротив аватарок подёргивались эквалайзеры, обозначая говоривших.
Рядом с навигатором приземлилась Розка, сразу же примагнитившись попкой к железке. Она немного посидела молча, а потом стала бросать косые взгляды на Михаила.
Вскоре не выдержала и принялась мелко-мелко пододвигаться навигатору, пока их скафы не соприкоснулись.
— Слы-ы-ышь, — не громко протянула она, — а ты давно на «Птахе»?
— Угу, — буркнул Михаил, не отрывая взгляда от прицела и ощущая, как едва заметно вибрировал пулемёт, по радиатору ствола которого циркулировала охлаждающая жидкость. Это насосы передавали гул своей работы по шлангам и наполняющей их упругой среде.
— Слы-ы-ышь, а тут всида́ такой дрин?
— Чего? — переспросил Михась, не поняв сленга.
— Ну адреналин, — пояснила Розка.
— Не, только последнее время. Обычно мы либо подолгу висим на орбите какой-нибудь планеты, чаще всего Земли, либо дрейфуем в межзвёздном пространстве, ожидая пока Нулька не отдохнёт перед очередным прыжком. Это сейчас дикая движуха.
Розка выслушала, выдержала паузу, а затем посмотрела своим большими розовыми глазищами с механическими диафрагмами на Михаила в упор и игриво улыбнулась.
— Слы-ы-ышь, — в третий раз протянула она, — а ты кинешь за меня лайк перед вашим боссом? А то я тут крутнула мысль, что хочу остаться с вами и перебраться на саму «Птаху».
Розка продолжила уже тише, а голос стал бархатно-воркующим.
— С меня будет с процентами. У меня тока глаза ненастоящие, сё остальное оч даже настоящее и оч даже живое. Есь паньмаешь о чём я.
Она опустила руку на ногу Михасю и стала поднимать выше.