На вопрос Петровича парень ответил тихо и неохотно:
— Нет, наверное, не надо, но всё равно хочу глянуть. Надо же понимать, откуда начинать поиски Фёклы. Если она жива, конечно, а то вдруг пираты избавились от свидетелей, спалив в фотосфере звезды или сбросив на планету типа Юпитера.
— Тогда идём на сближение, — кивнул с улыбкой капитан и глянул на робота-пилота: — Только без форсажей, а то вояки на корвете могут подумать что-нибудь не так и швырнуть большую торпеду.
— Я что, больной, что ли⁈ — огрызнулся Женёк. — Конечно, малый ход.
И «Синяя птица» принялась медленно приближаться к первому ключику в новой судьбе Фёклы.
Глава 5
Дикая Фекла
Фёкле снился торговый центр. Шумный. Вонючий. Быдлячий. Было не протолкнуться от дешёвых людей, прущих вязанки дешёвых вещей.
Девушка шла босиком на цыпочках по мусору, стараясь не наступить в человеческое дерьмо, размазанное по серому бетону, и не прикасаться голой кожей к суетящемуся сброду, которому самое место в этой грязи.
А потом Фёкла проснулась. Это был даже не сон, а мучительная полудрёма, в которую время от времени она проваливалась, выныривая для того, чтоб, пересиливая брезгливость и страх, справить нужду, либо свернуться клубочком от боли в пустом желудке.
Купчиха уже потеряла счёт времени.
Сколь прошло? Три дня? Четыре? Неделя?
Часы и минуты тянулись липкой белой массой, словно расплавленное стекло, в которое накидали кусочками ужас неизвестности и животный страх перед смертью, неудобства пребывания и отвращение к публике, которая располагалась рядом.
Все триста человек были напичканы как сельди в бочке в большой контейнер-скотовоз, у которого не было ни иллюминаторов, ни часов. Гаджеты у пленных отобрали, а тем, у кого встроены имплантаты, нацепили ошейники с глушилками.
Зато по всепроникающим вспышкам можно было сказать, сколько прыгали через гипер — восемнадцать с большими перерывами раз, словно дух был очень слабым, и ему требовалось долго собираться с силами.
Люди сидели вдоль стены. Кто-то дремал, но нормально спать получалось плохо, так как яркие, режущие глаза лампы не выключались. Посередине помещения стояло три ведра, которые использовались в качестве туалетов, и от них воняло неимоверно. Аж выворачивало. С торца прямоугольного загона, у входа, валялись пластиковые бутыли из-под питьевой воды. Пленных не кормили. Желудок даже перестал просить свою долю. Навалилась слабость и апатия.
— Папенька за меня заплатит, — в который раз, словно молитву, повторила купеческая дочка и посмотрела на труп у вёдер. Недавно у мужчины в дорогом костюме случилась истерика, и пираты пристрелили его и оставили валяться там, где упал.
Фёкла уже устала плакать, а от высохших слёз щипало глаза.
Так бы и продолжалось это монотонное сидение при ярком свете, среди хныкающих или просто угрюмых людей, но дверь открылась, и в неё зашли несколько громил, а следом долговязый в чёрной медицинской маске с белым черепом и костями, изображёнными в стиле пиратского флага.
— Так, падаль! — заорал самый большой головорез после того, как пробежался довольным взглядом по людям. — Сидим смирно! Щас вас будут выкупать!
Пленные оживились и принялись перешёптываться. Летевшие с семьями успокаивали своих домочадцев.
Головорез постучал в дверь, и через минуту в скотовоз двое в неряшливых одеждах занесли столик и стул. А у дверей встали ещё несколько вооружённых людей.
Громила уселся поудобнее и положил на столешницу небольшой проектор и планшет. В воздухе возникли окна с таблицами. Долговязый в маске стал сбоку.
— Ха, я же говорил, что хороший улов. Деньжат срубим и заляжем на год на дно какого-нибудь кратера.
— Рано залегать, — картаво ответил масочный.
— Не, метеор мне в задницу. Босс совсем по краю ходит, — недовольно пробурчал головорез.
— Сказал рано, значит, рано, — произнёс долговязый и неспешно пошёл по скотовозу, водя головой и очень внимательно рассматривая людей.
Так же пристально и Фёкла глядела на человека. А масочный спокойно обогнул труп, дошёл до стены, развернулся и дотронулся пальцами до наушника в левом ухе, словно прислушиваясь к чему-то.
— Сортируй!
Головорез хлопнул в ладони и встал с места.
— Раздеваемся! Живо!
Люди стали неуверенно переглядываться, и тогда громила достал пистолет и выстрелил в ближайшего пленного.
— Я сказал, живо встаём и раздеваемся!