— Монстра, — насупилась Нулька.
— Именно. Потому всё строго дозировано и только для того, чтоб дать понять, что ты остаёшься собой даже в облике иного создания.
Богинька ненадолго задумалась, взвешивая все услышанные слова, а затем задала вопрос:
— А как я узнаю, что все привыкли?
— Хороший вопрос, — вытянув указательный палец, ответила ведьма. — Я на Земле куплю одну замечательную вещь.
— Какую?
— Увидишь. А пока иди к себе.
Нулька вскочила и, сияя, как ночной светильник, покинула каюту женщины.
— Мяу! — громко заорал кот и посеменил следом.
Ведьма откинулась назад.
— И всё-таки приятно побыть не злой ведьмой, а доброй феей-крёстной, — прошептала она и добавила: — Главное — не переборщить.
Фёкла стояла посередине комнаты. Тусклый оранжевый свет начинал раздражать. Хотелось есть, и девушка уже была согласна на сбалансированный корм для людей, о котором заикалась вампирша.
Упыриха, которую, оказывается, звали Камелия, уселась на край своей громадной кровати и дотянулась до стола с водружённым на нём трюмо. Оттуда взяла кубок, сделанной из чёрного стекла, потом задрала голову, закатила глаза и протянула фужер в сторону Фёклы.
Купчиха устало посмотрела на вещицу, а упыриха нетерпеливо вздохнула и потрясла бокалом.
— Ты чё, совсем тупая⁈ — заголосила она. — Ты совсем ничего не понимаешь?
— Сама дура тупая, — зло процедила Фёкла. — Я и не хочу ничего понимать.
— Кровь принеси! — проорала упыриха.
— Тебе надо ты и неси.
— Ах так⁈
Вампирша швырнула фужер в сторону девушки и вскочила с места с искажённым от злости лицом. Подбежав к столу, принялась открывать, а потом хлопать выдвижными ящичками. Вскоре нашла что-то вроде позолоченного кастета с белым огоньком индикатора, горящим на боковой части ближе к большому пальцу.
— Щас ты у меня будешь посговорчивее.
Камелия надела кастет на правую руку и вытянула в сторону купчихи. Фёкле сразу же стало больно. Так больно, словно кипятком ошпарили. Девушка даже не могла вдохнуть. Казалось, боль длилась не меньше часа, а когда пропала, сил хватило лишь на то, чтоб медленно опуститься на пол, а не рухнуть, как подрубленное деревце.
— Ещё хочешь⁈ — проорала вампирша. — Кровь — в холодильнике!
Фёкла со стоном встала, и, шатаясь, добралась до стены. Так, держась за стену, доковыляла до самого обычного холодильника. Сейчас с вампиршей ссориться не было никакого смысла, лучше переждать.
В холодильнике нашлась обычная еда, при виде которой в желудке заурчало. А ещё там была бутылка из тёмного стекла с надписью, выполненной непонятными символами.
Купчиха, запомнив содержимое, взяла бутылку и пошаталась обратно к вампирше, которая сидела и на диване с новым фужером. Пробка поддалась достаточно легко, а из сосуда потекла тёмно-красная жидкость.
А упыриха, быстро опрокинув кровь в себя, сменила гнев на милость.
Она посмотрела на Фёклу, улыбнулась и похлопала по бедру.
— Буся, иди сюда, на коленочки.
Купчиха взглянула на упыриху, как на конченую дуру, но спорить не решилась. Второго удара шокером-болемётом попросту не выдержит.
Сделав шаг, уселась Камелии на колени.
— Ты чё, совсем дура⁈ — заверещала вампирша и указала фужером на пол подле себя. На дорогой паркет упали тёмные капли. — Рядом! Сесть! На колени!
У Фёклы на глазах навернулись слёзы. Истерика и усталость смешались в одно целое. Девушка давно не плакала, но сейчас слёзы просто рвались наружу. Она рухнула на пол. Плечи затряслись. По лицу побежали тяжёлые солёные капли.
— Умничка, Бусечка, — как-то по-садистски ласково проговорила вампирша и погладила купчиху по голове, словно собаку.
Фёкла стиснула зубы, сдерживаясь, чтоб не откинуть упырихину руку. Это не хозяйка, не госпожа, это рабовладельческая тварь. Гадина, одним словом. Гадиной и решила для себя называть хозяйку.
Рука твари взъерошила густые белые волосы купеческой дочки, и в это самое время девушка подняла глаз на кастет, нацепленный на кисть вампирши, потом на ящичек, где лежал шокер. В голове, словно пульс на артерии, билась только одна мысль — бежать. Но для этого нужно наблюдать, ждать и выбирать подходящий момент. Одна проблема — все способы побега купчиха знала только из фильмов и игр, а те не всегда были реалистичны.
Камелия встала с кровати и досеменила до холодильника, откуда достала тарелку с явно подветренным сыром и колбаской.
— Буся, ко мне, — приказала она и опустила тарелку на пол.
Фёкла скрипнула зубами, зло глянула на упыриху, но сейчас надо было набраться сил. Нет сил — нет шансов на побег. И так неделю без еды.