Они с сестрой редко говорили об отце и матери, потому что каждый такой разговор неизменно заканчивался ссорой. В воспоминаниях о детстве крылось столько злости и столько боли! В своем отношении к родителям сестры были похожи не более, чем две уникальные снежинки похожи друг на друга. Они давно не были близки и, возможно никогда не сблизятся снова, но Розмари нуждалась в Кэсси, пусть хотя бы где-то на периферии семейной жизни, чтобы подпитывать свою тягу к стабильности. Время от времени Розмари, ее муж Деннис и двое их детей прилетали из Кентукки на выходные, останавливались в недорогом отеле в Вестчестере и в субботу или воскресенье приезжали в Нью-Йорк на поезде или арендованной машине. Розмари работала бухгалтером в Лексингтоне, Деннис служил на военной базе в Ричмонде.
Иногда во время их визитов в Нью-Йорк Кэсси разрешали побыть наедине с племянником или племянницей — сводить Джессику в магазин кукол «Американ герл» или Тима в музей «Метрополитен». Пару раз ей даже удалось пообедать втроем с детьми. Тогда они выбирали их любимые рестораны: например, тот, где молодые официанты и официантки напевали мелодии из шоу, или тот, где зал был оформлен как дом с привидениями. Кэсси очень ценила эти встречи — она не могла представить, что когда-нибудь станет матерью, и порой одинокими ночами тосковала из-за того, что никогда не возьмет на руки сына или дочь. Однако чаще всего в Нью-Йорке они встречались все вместе. Впятером поднимались на крышу Эмпайр-стейт-билдинг или отправлялись к статуе Свободы. Впятером ходили на бейсбольный стадион «Янки», когда там играли канзасские «Роялс», чтобы поболеть против «империи зла».
Выходные в их компании проходили без алкоголя, потому что Розмари не пила и не хотела видеть, как пьет сестра. Насколько они разные!
Красноречивее любых слов об отношении Розмари к Кэсси говорил тот факт, что сестра никогда не оставляла детей в квартире с Кэсси одних. Сколько раз та предлагала посидеть с детьми, чтобы Розмари и Деннис вдвоем насладились вечером. Сходили бы на мюзикл, в котором нет диснеевских персонажей, или в ресторан, где на дверях туалетов не висят таблички «Колдуньи» и «Колдуны». Но сестра каждый раз отказывалась: они с Деннисом все время хотели побыть с детьми. Однако Кэсси понимала, что Розмари просто ей не доверяет, не знает, как она поведет себя вечером. Именно в это время суток (но не только) их отец обычно во что-то вляпывался, и похоже, именно в это время суток Кэсси чаще всего вредила — себе или окружающим.
В итоге она не стала писать сестре. Зачем? Она даже не протянула руку к телефону, который заряжался на прикроватной тумбочке. Она боялась, что не устоит перед соблазном погуглить Алекса Соколова, и сейчас, когда тело обнаружили и расследование началось, ей хотелось спрятаться в информационном вакууме. Она боялась, что от новостей станет только хуже; что она испугается и петля затянется сильнее; что чувство вины из-за бегства и умалчивания о смерти Алекса только усилится.
В ту ночь она вставала с постели, только чтобы попить воды или сходить в туалет.
Она проснулась, окутанная плотной пеленой обрывков сновидения. В комнате было тихо, только гудел кондиционер, выдувая холодный воздух. Подробности сна скоро улетучились. Она помнила, что там был отец, а еще охотничий лагерь. И все.
Кэсси потерла глаза. Она дважды выезжала на охоту с отцом и одним из немногих его друзей, хотя из-за этого приходилась пропускать занятия по балету. Лагерь находился в Камберлендских горах и принадлежал этому самому другу, плотнику, у которого была дочь, ровесница Кэсси. Она тоже ездила с ними. Девочку звали Карли, и она училась в другой школе. Вообще-то, лагерь представлял собой трейлер, в котором не работала канализация. Плотник построил туалет с выгребной ямой — компостной, безопасной для окружающей среды. Эти два ноябрьских уик-энда с промежутком в год оказались невероятно полезными для здоровья и невероятно отвратительными. Отцы гордились своей прогрессивностью — как же, привезли дочерей в олений лагерь. Они отправляли девочек охотиться на безопасных участках, учили их обращаться с огнестрельным оружием, заодно освежая в памяти свои знания. Но каждый вечер мужчины напивались до отключки, а каждый день часами бродили по промерзшим лесам. Слава богу, хоть снег не шел, но из-за этого и следов было не найти.
На второй год Кэсси ранила оленя, вместо того чтобы убить его на месте, и расплакалась: животному грозила медленная мучительная смерть. Кэсси настолько расклеилась, что отец не смог ее оставить, чтобы выследить оленя и прекратить его страдания.