На прикроватном шкафчике были еще две фотографии. На одной она с родителями. Это была первая семейная фотография Учих в полном составе. Вторая появилась спустя год, но уже с маленьким Горо, который только родился, стояла внизу в гостиной, красуясь в серванте. Сарада нежно обвела лица отца и матери и смахнула выступившие слезы. Уходить всегда тяжело, но когда она вернётся, она станет самой сильной куноичи за всю историю Конохи! Даже сильнее, чем её мама.
На другой фотографии она и Чоучоу. Девочки сидят в кафе. Сарада мирно попивает кофе, в то время как Чоу, обставив себя со всех четырёх сторон бургерами, хотдогами и всякой прочей съедоной снастью, умиленно глядит на все это.
Фотографию делал придурок Боруто. В тот день они с Мицуки тоже решили пойти в кафе и застали там их. Узумаки, у которого ноль такта и сдержанности, просто пихнул ее в бок, заставив подвинуться, и сел рядом. А потом сделал эту фотографию на фотоаппарат Мицуки, который неизвестно где достал его.
Прижав фотографию к груди, она всхлипнула и с грохотом поставила фотографию на место, ударила себя по щеке довольно-таки нехило. Нечего разводить сопли! Все, что не делается, все к лучшему. Оглядев себя с ног до головы в огромное зеркало, встроенное в гардероб, Сарада накинула на себя лёгкий плащ, взяла сумку, застегнула на ноге сумку с прочими приспособлениями для боя и захлопнув дверь, спустилась вниз, намеренно шагая медленно, чтобы запомнить все детали этого дома. Она знала, что сейчас здесь никого нет. Все собрались у главных ворот.
Она подошла к дверям, надевая сандали. Натянуть их не составило труда, но Сарада все еще топталась на месте, не в силах сделать шаг в сторону ворот. Все-таки трудно уходить. Трудно оставить, хоть и не навсегда, место, где ты выросла, место, которое видело все твои всходы и падения. Уходить определённо было трудно, но она пообещала, что возвращаться будет легко.
Было раннее утро, из-за чего людные улицы родной Конохи пустовали. Лишь изредка на крышах домов Сарада замечала зверинные маски: отряды АНБУ стояли на своих постах из-за того случая, случившегося три недели назад.
Сарада не верила, что с её похищения прошёл почти месяц. Глаза всё еще болели, но уже не так, как в первую неделю, когда сидеть с открытыми глазами было сущим адом.
Сейчас Седьмой предпринял все возможные меры, чтобы обезопасить деревню. Он даже хотел приставить АНБУ к их особняку, но Саске его грубо послал его к праотцам, уверяя, что свою семью сам в состоянии защитить. Сарада ещё больше загрустила. Отец вернулся в деревню, сказав, что теперь никуда не уйдет, зная, что в любой день на его семью нападут. Отец вернулся, а она уходит.
Ворота уже виднелись впереди. Сарада нахмурилась, заметив у самого выхода из деревни некоторое скопление людей. Ускорив шаг, она побежала, огибая оставшиеся переулки и запрыгивая на крышу какого-то заведения. Бежать по крышам было как-то легче. И опредленно, при таком беге чувствуешь себя свободным.
Теплый ветерок подул ей прямо в лицо, развивая черные, словно крыло ворона, пряди волос в разные стороны. Глаза прищуренно осматривалися по сторонам, в решимости отбиваться, в случае засады или нападения. После случившегося Сарада уже никому не доверяла.
И вот наконец ворота. Она удивлённо остановилась, не веря своим глазам.
Вот стоит Узумаки младший, сонно потягиваясь. Не факт. Только шесть утра. Обычно он спит в это время. Волосы его растрепаны, протектор на лбу отсутствовал, и стоял он с полураскрытыми глазами, из-за чего создавалось ощущение, что он вот-вот заснет. Рядом с ним бодрая Химавари. Странно, но девочка на два года младше брата была как свежий огурчик. Она оживлённо и жизнерадостно что-то говорила, смотря на мирно спящего Горо и поглаживая его по головке. Рядом с Химавари стояла ее мама, Хината-сан. Сарада улыбнулась при виде этой женщины. Она была необычайно доброй и заботливой. Чем-то она даже напоминала Сараде свою собственную мать. Та тоже была лучшей матерью и сильнейшей куноичи.
Пришёл даже господин Седьмой. Если Хината стояла рядом со своими детьми и детсткой коляской, хлопоча и что-то пришёптывая, разговаривая попутно с Сакурой, то Седьмой и ее отец стояли поодаль, что-то обсуждая с Орочимару. Тот поминутно кивал, лицо его вмиг становилось бледным, и Сарада догадывалась, что оба мужчин угрожают старому саннину всем, на чём свет стоит.
Мицуки находился рядом с Суйгецу-саном и Карин-сан. Он что-то говорил им, получая их кивки и улыбки. Сарада до этого не видела, как эти двое могут так лучезарно улыбаться. Не оскал, а улыбка.