<p>
БОРЗАЯ. (С ударением на первый слог).
Маленькая такая сучечка она. Ладненькая. Симпатичная. С внешностью подкупающей. И для своих четырех с половиной месяцев совсем даже не тупая. Правда, правда. Но пакость отменная. И очень уж борзая.
Сидим мы с другом на даче. На столе лежит сосиска. Маленькая такая одинокая сосиска. Вот эта гадина и решила, что сосиске очень одиноко на столе лежать. В желудке ей будет лучше. В собачьем, понятное дело. Про человеческие желудки вообще никто из собак не думает. Такой альтруизм им не свойствен. Сожрала, короче. Получила по жопе наглой. Убежала под стол ровно на 15 секунд. То есть на то время, которое хватило нам, чтобы встать из-за стола и подойти к двери на улицу. Уже спиной мы почувствовали, что лежащий на столе кусок сыра, тоже обречен на развеселое времяпровождение в собачьем желудке. Заметим, что лежал кусок вовсе не в одиночестве, а в окружении таких же товарищей. Возмутившись вероломным поведением суки – ладно сосиска, ей было скучно, а сыр-то за что? – надавали по морде с возрастающей интенсивностью.
Дальше последовало: одинокие полбатона хлеба, сиротливо лежащие огурцы, неприкаянный помидор... Наша возмущенность совместно с интенсивностью воздействия на шкурку борзого не в меру зверька достигла апогея, когда совсем уж по подлому была умыкнута закрытая банка килек. На хрена ей закрытая банка? Видя столь дикую неуемность в поглощении несчастных и одиноких съедобных и не съедобных продуктов, мы, было дело, заподозрили собаченьку в приступе булимии. Вечером, грешным делом, переборщили с.. ну, сами знаете с чем: вдруг, мол, забыли покормить. Покормили. Отвернулись от стола. Сразу вернулись и стали спасать из пасти кровожадного чудища пакет вермишели. Игра, блин, что ли у нее такая? Надо лечить, подумали мы с другом. И начали интенсивную терапию заболевшей приступами компанейства по отношению к одиноко лежащим продуктам собаки.
Медицина в таких случаях пользует разными способами. Но в полевых условиях не все они могут быть применены. Дефибриллятор штука нужная, но с собой на дачу его не таскают, обычно. Прописывают также рвотное в количествах достойных. Тоже не было. Жесткий ножной массаж брюшной полости щенкам в таком возрасте противопоказан, обычно. Оставалась малая хирургическая операция: точечная трепанация собачьего черепа в определенном месте, которое отвечает за отключение внезапного появления пищевого пароксизма.
Сказали, сделали. Подготовили пациента: отправили подышать свежим воздухом. Соорудили операционный стол и приготовили хирургические инструменты. Выглядело это странно, но в полевых условиях... пойдет. То есть: поставили на край стола много- много кастрюлек, наподобие пирамиды Хеопса, но наоборот – внизу стояла самая маленькая, положили в каждую множество вилок и ложек, а к ручке нижней кастрюли привязали веревку... И не просто веревку, а веревку со стимулом! Да. Надо же было как-то стимулировать добровольно идти псину на операцию (они ж не люди, не понимают благости такого рода деяний, совершаемых, пускай даже и через боль, но для пользы токмо собачьей). Короче говоря, привязали мы к веревке кусок мяса.
Привязали и ушли за дверь. Запустили четвероногую пациентку. Грохот донес до нас, что операция прошла успешно. В целях закрепления лечебного эффекта немного помассировали собачью холку, причем держа на весу. Так лучше фиксируется достигнутый эффект.
Толи ошиблись мы в расчетах, полевая операция все-таки, толи не рассчитали количество хирургических приспособлений (кастрюль), но... Но это не помогло. Стала жрать с удвоенной силой одиноко лежащие продукты. Повторили, увеличив силу воздействия посредством возросшего количества спецприспособлений (тех же кастрюль и тазика). К стыду своему должен признаться, что и повторная операция не принесла должного результата. Скорее наоборот. В смысле, толи не тот центр задействовали, толи задействовали тот, но с диаметрально противоположным эффектом, но так или иначе, а сука стала рваться к куску одиноко висящего на веревке мяса прямо-таки с дикой остервенелостью. </p>
<p>
И тут мой напарник вспомнил, что для улучшения воздействия на мозг собачий во время такой операции, обязательно требуется интенсивное охлаждение черепной коробки. Сказали, сделали. Налили в тазик холоднющей воды. М-м-да... Ну, понятное дело, после всего опять немножко помассировали собачью холку, но уже с акустическим воздействием. Громко кричали ей на ухо ласковые (чтоб не испугалась) слова: «Помолчи, пожалуйста, сука ты любимая!!! (Для собак слово сука вовсе даже и не обидное).
В этот раз операция закончилась еще более плачевно. И мокро. Сука душераздирающе орала и рвалась к несчастному куску мяса, которое мы успели вынуть из ее пасти в конце экзекуции. (Собакам после такого, какое-то время есть нельзя – лечебный эффект пропадет).
Надо было что-то делать. И мы сделали. Правда, с нарушением клятвы Гиппократа, но это уже вопрос медицинской этики. Зато результата добились. А как? А этого я вам не скажу. Врачебная тайна, знаете ли! </p>
<p>
Резюме: на каждую борзую (с ударением на первый слог) найдется свой борзой (с ударением..., я думаю, вы сами поймете). </p>
<p>
</p>