Многие пишут помиловку после половины срока наказания, бывает, что убавляют срок, одного помиловали на четыре года! Моего товарища помиловали на два года.
Половина первого ночи, а на улице у нас светло.
Мелентий Мелека
Письмо 20
Кто изобрел время?
В армии я не служил, сначала давали отсрочку по болезни, у меня повышенная кислотность и разноглазие, левый глаз видит хуже, а правый, может, зорче орла, в котловане бисер узрит.
В комсомоле не числился, не стремился, а с двадцати трех лет сижу в тюрьме. Если мне придется заживо гнить от звонка до звонка, то вырвусь на волю 1 апреля 1989 года в возрасте тридцати пяти лет, а там на свободе пройдет всего полгода и шестеро суток, а мне стукнет уже тридцать шесть лет. Алтан Гэрэл, в неволе каждый занят подобною арифметикою, у каждого карманный календарик, разбуди ночью и спроси любого, сколько дней и ночей он отсидел и сколько предстоит, — ответит без запинки, как таблицу умножения, даже лучше, так как дни и ночи гибнут медленно и размеренно без всяких заскоков, строго по календарю. Давным-давно люди прыгают выше головы, самолеты опережают звук, может, черепаха обгонит почту в Чикшино, но никогда день не опередит другой. Натянули люди вечность на календари — время изобрели. Кто же изобрел время первым?
Сегодня 1 июня 1980 года, воскресенье, по радио песни льются рекою, а я рисую Ваш портрет с газеты карандашом на ватмане. Нам не разрешается пользоваться красками, фломастерами, цветными пастами и т. д. Может, грех мне, заключенному, рисовать Ваш облик? Это Ваше согласие переписываться со мною вскружило мою голову. Бывают минуты, что порою хочется любой незнакомой женщине написать слова любви и ласки, сокровенных признаний, над чем естественно надсмеялись бы, посыпая клеймо тюрьмы перцем-солью. Ведь наши письма со штампами ПРОВЕРЕНО, как оплеванные заранее, ищут пути к адресату. Найдутся чистюли, которые, прочитав мой приговор, начнут плеваться и умываться. Поймите правильно, я никому никуда не хочу посылать свой приговор, разве только на тот свет взять его с собою в гроб!
Чувствуете ли Вы ко мне отвращение?
Мелентий Мелека
Письмо 21
Здравствуйте, Алтан Гэрэл!
Не беспокойтесь, что я нахватаюсь грубых и гадких слов, конечно, слышать приходится частенько, а иногда отвечать тем же, так устроена лагерная жизнь, иначе тебя задолбят, забьют, загрызут, зажуют и выплюнут, как окурок.
Может, пишу Вам корявыми словами, чисто по-крестьянски и не стараюсь приукрашивать свою речь, тем более набор слов-то убогий, как у первобытного человека, которые более выражались мимикою и жестами, чем речью человеческою. Вы, Алтан Гэрэл, очень и очень тяжелый человек для меня, простому мужику, преступнику трудновато понять Вас заочно, в письмах… Вы решили выкупить меня словесами, как я клюну на Вашу мякину? Считайте, что клюнул, еще чуть-чуть — и крючок проглочу с лескою, вот такой я, бестолочь. А Вы всегда разыгрываете комедии с мужчинами? Это Ваше хобби? Но если Вы действительно хотите иметь хоть какое-то представление о заключенных, теперь нас принято именовать осужденными, хотя от словесной смены нам не легче, что даже между нами, отбросами общества, на первом месте стоит закон справедливости, и только справедливости. Нам нельзя писать всей тюремной правды и кривды, даже о том, как нас кормят, какая любовь между нами и администрацией, ибо все это кончится бедою. Конечно, нас не кормят колбаскою, тушенкою и салом, а дают пшенку, перловку и овес, которые в —60 градусов мороза не греют, а тулупы носить не разрешается, чай же крепкий пили все великие люди. Что же они, по-Вашему, чифирили, что ли? Мы чай не жрем ведрами, где его столько набрать, если в месяц отсыпают всего 50 граммов.
Если Вас унижает или угнетает тюремная цензура, то не делайте мне одолжений, не пишите. Ведь миллионы людей переписываются через цензуру… нецензурно ее матеря. Закоренелые зэки обходят цензуру-дуру, как блохи сито. Но в самой тюрьме есть еще тюрьма, о ней и думать страшно. Посылаю это письмо нелегальным путем, чтобы предупредить Вас, что на нашу переписку в зоне обратили внимание. Учтите, что, увлекшись содержанием, могут перепутать конверты, бывают всякие недоразумения, письма бывают и не доходят до адресата.
Был я грубияном, а теперь стал вспыльчивым, часто психую. В зоне чем больше нервничаешь, тем больше льют масла в огонь, наслаждаются этим процессом со стороны, ждут результата, чем хуже, тем интереснее зрелище, которое оканчивается скверно, бывает, что осужденного из усиленного режима переводят на строгий или особо строгий, добавят и срок.
На воле я тоже полагал, что в лагерях сидят одни жуткие мерзавцы, головорезы, «мясники» да садисты, но встретил в зоне немало нормальных, даже по-своему хороших людей.
Письмо 22
Пестик да тычинка
Да двойка за помюдор
Учился в школе кое-как на трояки. Кто и как нас учил, дураков? Некоторые учителя сами были пьяницами. Учитель ботаники и химии приходил на уроки бухим, под явными парами с осоловевшими глазами. Выведет нас на пришкольный участок, даст задание, а сам пошел догуливать вокруг сельмага, пока супруга за уши не потащит домой, как нашкодившего школьника. По ботанике я сам научился отличать пестик от тычинки. По химии знал только формулу воды Н2О, за что имел железный трояк.
В начальных классах мучился со словом помидор, в диктанте напишу то помюдор или же пюмидор. Сколько двоек получил из-за проклятого помидора! Все смеялись надо мною и прозвали Помюдором. А я красный, как помидор, лепетал у доски: поми-поми-поми-дюр! Раздавался жестокий взрыв хохота, и я получал очередную двойку за помидор! В третьем классе выручила меня из беды мама: она положила передо мною три красных помидора в один ряд — круглый, продолговатый, круглый.
— В помидоре пишется два О, в начале и в конце, а в середине И. В помидоре нету никакой Ю! Понял?!
Я с удивлением кивнул.
— Спасибо, что понял! Съешь помидоры без Ю, они самые вкусные! — И мать рассмеялась: — Ох, горе ты мое помидорное.
Любил больше всего физкультуру, всегда был королем-отличником. От природы был силен, хотел заняться спортом, но что я мог сделать в глухой деревушке? Гранаты школьные раскидывал так далеко, что их порою не находили. Играл колуном, раскалывал дрова, как богатырь, разойдусь и готов, бывало, расколоть вокруг все пни! Каждое лето я косил сено, и мать радовалась…
А в какой семье я вырос? Об этом лучше никому на свете не рассказывать. Я впервые в жизни только от Вас и услышал эти дивные «социальный фон» и «нравственные и генетические корни преступлений» при социализме… Скажите, кому эти корни нужны? Мой адвокат Молин на суде молчал, как рыба. Был напуган кровью жертвы, брызнувшей мне прямо в лицо! От кого адвокат должен был меня защищать??? От меня самого? Я до сих пор не уяснил этот вопрос. Вы пишете мне о «социальных корнях преступления», а я почему-то вижу широченный пень, который никак невозможно вырвать с вековыми корнями.
Пестик да тычинка — вся моя наука. Вот и сиди теперь до тридцати пяти в подвале жизни. Может, придется сгнить заживо?
Алтан Гэрэл, Вам неаппетитно будет переписываться с таким типом, как я. Но о чем я могу написать, кроме своей жизни, которую испортил сам себе?! В корнях же никаких я не разбираюсь.
Сегодня 1 июня 1980 года, воскресенье, с 2—24 июня буду сдавать экзамены на аттестат зрелости… в тюрьме.
Мелентий
Письмо 23
Алтан Гэрэл! Приветствую Вас! Здравствуйте!
Сегодня 18 июня, среда, получил от Вас письмо, большое спасибо. Очень ждал от Вас письма, а последние четыре дня письма снова не приносили, на этот раз наш цензор ушла в отпуск, а отдавать письма вовремя никто не торопится, вот так и живем, волнуемся, переживаем, скучаем, гадаем, кто будет проверять письма вместо цензора?
Мне, как и всем, ужасно хочется свободы, только о ней, о свободе сладкой, как мед, мечтаем. У нас почему-то так заведено, не знаю почему, что прошение о помиловании пишут только после прохождения половины того срока, на сколько ты осужден. Я почему-то уверен, если придется мне писать прошение о помиловании, то мне снизят срок на два-три года. У меня были нарушения, но незначительные. Здесь нет такой работы, с которой не справился бы осужденный, в том числе и я, была бы воля, хотя меня не посадят на лесовоз, если у меня нет прав вождения.
Помиловка в основном зависит от начальника отряда, какую он даст характеристику, а таким, у которых нет никаких нарушений по режиму содержания, а есть благодарности по работе, начальник отряда укажет все поощрения. Но, Алтан Гэрэл, Вам нет необходимости беспокоиться об этом, таких, как я, сидят тысячи и тысячи, все жаждут свободы, стремятся домой, к родным и близким, многие пишут в высшие инстанции, родные проводят годы в хлопотах и заботах, многие добиваются помилования, пересуда и т. д.
Алтан Гэрэл, Вы — удивительный человек, только ответьте честно, что заставляет Вас отвечать мне: развлечение? любопытство? Или Вы просто хотите познакомиться с настоящим преступником, чтобы узнать о нашей жизни в неволе? Хотите ли изучать жизнь разных людей? Может, Вас интересуют трагические судьбы и характеры?
Алтан Гэрэл, мне не верится, что Вы когда-нибудь надумаете приехать в зону усиленного режима, чтобы увидеть меня, может, чудеса возможны и я напишу, что к чему. Во-первых, не стоит рассчитывать на свиданку более двух часов, разве что в особых случаях дадут больше времени. Краткосрочная свиданка рассчитана на два часа. А с кем Вам приехать? Этого не знаю. Возможно, ко мне приедут братья, возможно, матушка, но это не раньше ноября, так как длительная свиданка дается один раз в шесть месяцев, также и краткосрочная, но краткосрочную мне разрешат в любое время, по той причине, что я ни разу на ней не был, они у меня не использованы, пропадают пропадом! Говорят, что на краткосрочной свиданке чувствуешь себя крайне скованно — присутствуют заступившие на вахту прапорщики. Заявление с просьбою о предоставлении свиданки пишется на имя начальника колонии и подписывается оно начальником или замполитом. Все это не просто, нервозно. Но все зависит от того, кто приехал на свиданку, естественно, администрация колонии регистрирует все: кто и по какой причине и к кому приехал?