Объясняют подобное поведение неуверенностью и прочим, но забывают следующее: в сентябрьские календы 1311 года Климент V адресовал письмо королю Кипра, епископам Фамагусты и Никосии с требованием пыток на допросах шевалье Тампля, более того, поручил легату, что направлялся на Родос, заглянуть на Кипр и проверить регламент экзекуции.
«Справедливость требует, — гласило письмо папы, — в целях полного признания следовать статьям 1, 2, 3, 4, 5 и 6 „Уложения о наказаниях еретиков“. Епископы и представители курии возмутительно пренебрегают данными статьями. Мы настаиваем на применении пыток против тамплиеров ради скорейшего выявления истины. Священные канонические правила диктуют в подобных случаях: персоны, задержанные на основании очевидных улик, передаются экзекуторам экклезиастического трибунала».
Это письмо взято Рейнуаром из секретных архивов Ватикана по делу тамплиеров — Наполеон привез эти архивы в Париж, затем их вернули после конкордата.
Его Святейшество в накладе не остался: он передал своей семье имущество и земли тамплиеров, реквизированные в Провансе и Конта.
В 1312 году Венский собор намеревался «осудить» тамплиеров. Правда, атмосфера была не особо враждебной. Тогда папа, не вдаваясь в дискуссию, воспользовался своей понтификальной ординацией и провизуарно «отменил» Тампль соответственной буллой, передав госпитальерам французскую собственность ордена.
Никто не поднялся в защиту тамплиеров. И все же Поместные соборы в Италии и Германии либо промолчали, либо проигнорировали буллу.
В Арагоне тамплиеры, по слухам, сопротивлялись королевским дивизионам, но это маловероятно, поскольку они тихо и спокойно вошли в Калатраву — рыцарский орден цистерцианской инициативы, и в орден Святого Иакова Компостелла.
В Португалии король создал специально для них орден шевалье Иисуса Христа, сохранив крест Тампля, наложенный затем на паруса каравелл великих мореплавателей.
В Англии аресты практиковались не столь увлеченно, как во Франции, однако многих братьев королевские официалы сдали инквизиции. В апреле 1311 года их допрашивали в колледже Святой Троицы монахи: кармелиты, августинцы, доминиканцы и минориты.
Во Франкфурте тамплиеров просто вызвали побеседовать: они предстали в полном вооружении с копьями наперевес — судьи предпочли разойтись.
Финал: 18 марта 1314 года Великий магистр Жак де Моле публично отрекся от предыдущих показаний и его сожгли в Париже на острове Сите за богоотступничество и ересь.
Братства компаньонов-строителей рассеялись. Впоследствии «Дети Соломона» переименовались в «Компаньонов долга свободы» и покинули Францию. Германия им обязана своей готикой.
Через несколько лет Столетняя война разорила Францию: Изабо де Бавьер подписала в Труа — в Труа! — отречение Капетингов в пользу Плантагенетов.
Цивилизацию сорвало с якорей.
Попытки реставрации, предпринятые в эпоху Ренессанса, пресекались духовенством посредством пыток и костров — церковью Святого Петра или Кальвина — безразлично.
«Наша Дама» стала посмешищем для одних, грошовой продажей образков для других.
16. Обвинения
Процесс над орденом тамплиеров — юридически сложный казус. Орден пребывает под юрисдикцией папы и подотчетен только Святому престолу.
Процесс над отдельными братьями не может задевать орден в целом. Если показания братьев чернят орден — дело Святого престола разобраться и санкционировать то или иное решение.
Вердикт в таком серьезном случае выносит Вселенский собор, который традиционно с большим трудом говорит «да» или «нет».
Чтобы добиться желанного решения, необходима очень гибкая юстиция. И здесь инквизиция незаменима, ибо одинаково хорошо живет в климате и духовной и светской власти.
Что же получилось?
Светская власть лишила тамплиеров всякой защиты, Римская курия взирала на сие спокойно и благоволительно.
Между Бертраном де Го — будущим авиньонским папой — и королем Филиппом был, похоже, предварительный сговор касательно процесса, что обусловило выборы. Это более чем вероятно.
Драма процесса тамплиеров посеяла по всей Европе схизмы и ереси, которые расцвели впоследствии религиозными войнами и расколами — насколько я знаю, ни один историк не обратил на это должного внимания.
Климент V, в частности, Римская курия вообще вызвали презрение даже тех, кто вдоволь поживился добром тамплиеров.
Данте, не смешивая, разумеется, католическую церковь с папой, поместил Климента V (девятнадцатая песнь «Инферно») в «круг симонии» и сравнил этого понтифика с иудейским первосвященником Язоном, который разграбил «Храм Иерусалима», дабы купить милость сирийского короля Антиоха.
Итак, испытывали братьев порознь, чтобы обвинить орден в принципе. Инквизиторам предоставили список из ста двадцати семи вопросов — так называемой «понтификальной анкеты». Вот к чему сводились заключения следователей:
Рецепция новых братьев происходила преимущественно по ночам при закрытых дверях, капитулы собирались в секрете.
Кандидат во время рецепции возводил хулу на Святую Троицу, Святую Деву, святых мучеников и ангелов Господних.
Кандидату поверяли следующее: Христос есть ложный мессия, никогда не страдал Он во искупление грехов человеческих, но распят был за преступления свои.
Инициаторы повелевали кандидату плевание на святой крест, выказывая пренебрежение алтарю и обрядам церковным.
Они веровали — или, по крайности, утверждают сие, — что Великий магистр волен отпускать им грехи. И не только упомянутое лицо, но и визитаторы и прецепторы, даже светские.
Орденские священники нарочито пропускали в каноне мессы слова консекрации.
Поощряли новых братьев к плотскому единению друг с другом.
Во время рецепции поцелуйный обряд допускал целование губ, пупка и даже ануса.
В каждой провинции хранились идольские головы об одном, трех лицах и даже череполицые. Эти головы, мол, одаряют верных богатством, оплодотворяют почву, выращивают деревья.
Они в целях сорселлерии «освящали» цепочки, или пояса, возлагая на упомянутые головы, и носили на голом теле.
Подобные заключения порождали лавину дополнительных вопросов, как-то: наблюдалось ли сие в такой-то провинции? Во всех командорствах и королевствах? В ордене вообще? Свершалось ли сие по античным обрядам? Записано ли сие в тайных уставах? Начались ли все такие несчастия по утверждении ордена Святым престолом?
Скрупулезно исследуя «истину» один на один, добирались до ордена в целом.
После «допросов с пристрастием» признания поступали хорошо, зато перед комиссией понтификата посыпались отказы, ретрактации.
Когда члены комиссии развернули сто двадцать семь вопросов пятистам пятидесяти тамплиерам, собранным в саду монсеньора епископа, дабы парировать общие обвинения ордену, председатель, зачитав латинский текст, спросил: «Не угодно ли прослушать французский перевод?»
Присутствующие возмутились: «Латыни более чем достаточно! Не хватало еще и по-французски выслушивать подобные гнусности! Все это ложь и клевета с начала до конца».
Справедливо. Но сплошная ли ложь? В конструкции лжи, выстроенной с одной тенденциозной целью, просвечивает нечто… правдоподобное.
Заметим: более всего следователей занимает ситуация приема новых братьев. Вряд ли удалось разузнать подробности жизни Тампля, что касается ритуала вступления в орден — здесь секрет, очевидно, хранился не слишком тщательно.
Почему не подумать о роли «бизутажа», то есть казарменной шуточки, полковой остроты и т. п.
Вспомним: Тампль, прежде всего, военный орден, здесь, так сказать, принимают рекрутов, пусть многим даже не придется воевать.
Этот «бизутаж» по сути своей не в силах блистать хорошим вкусом. Кто же всерьез обидится на такую, к примеру, остроту бывалого вояки: «А ну-ка, педики, тащите ключ от склада, кто лучше всадит, тому наряд вне очереди». Легко представить рецептора, изрекающего кандидату такое «бонмо»: «Что ж, паренек, если я для тебя слишком пылкий, найдешь среди братьев кого попрохладней».