Грей несколько смягчил формулировку, сделав ее менее обязывающей: «В случае каких-либо изменений в политическом статусе Афганистана два правительства вступят в дружественный обмен взглядами по этому предмету»[126].
По инициативе Извольского 11 (24) августа вновь было созвано особое совещание о заключении с Англией соглашения по вопросу об Афганистане. Российский министр защищал представленный проект, указывая, что он отвечает двум важным требованиям России: во-первых, содержит «гарантии того, что англичане не будут стремиться к изменению настоящего положения Афганистана», а во-вторых, «обеспечивает России право голоса на случай, если бы возникли какие-либо осложнения, чтобы не оставаться пассивными зрителями процесса перемен в соседнем государстве, могущих затронуть наши интересы»[127]. Извольский призвал подойти к вопросу с общегосударственной точки зрения и подчеркнул, что «ограждение своих интересов и закрепление мира для России имеет едва ли не большее значение, чем для других держав»[128]. Министра иностранных дел полностью поддержал председатель Совета министров П. А. Столыпин, заявивший, что «наше внутреннее положение не позволяет нам вести агрессивной внешней политики»[129]. Палицын разделял мнение Столыпина и признал проект соглашения в общем выгодным, добавив, что «если Англия отнесется к договору вполне искренне, то мы вполне обеспечены даже с военной точки зрения»[130]. В заключение совещание признало желательным вступить с Англией в соглашение на почве представленного Извольским проекта[131].
В тот же день тексты согласованных документов были направлены в Лондон. Параллельно решался вопрос о форме англо-русского соглашения. Никольсон предложил Извольскому придать каждому из трех документов форму конвенции со своей преамбулой и отдельной ратификацией, что делало характер договора максимально обязывающим. МИД России предпочитал менее жесткую форму декларации, по крайней мере в части Персии и Тибета. Извольский ссылался на то, что англо-французские соглашения о Марокко, Египте и Сиаме носят форму деклараций. «Министр предпочел умолчать об еще одном важном для него соображении — с декларациями было бы легче объясняться с Германией и доказывать ей, что соглашение с Англией не знаменует сближения»[132], — писал А. В. Игнатьев. В итоге было решено, что единый документ будет назван конвенцией, включающей три документа с общей преамбулой и единой ратификацией, и явится в целом «урегулированием» или «соглашением» (arrangement)[133]. 18 (31) августа 1907 г. была заключена русско-английская конвенция относительно Персии, Афганистана и Тибета, включающая приложение к соглашению между Россией и Великобританией, касающемуся Тибета, и произошел обмен нотами о недопущении в Тибет «научных экспедиций». С русской стороны их подписал А. Извольский, с английской — А. Никольсон.
Вступительная часть конвенции провозглашает искреннее желание императора Николая и короля Эдуарда уладить по взаимному согласию различные вопросы, касающиеся интересов их государств на азиатском материке, и заключить соглашения, долженствующие устранить всякие поводы к недоразумениям между Россией и Великобританией по этим вопросам[134].
В преамбуле соглашения, касающегося Персии, обе державы обязались уважать ее независимость и неприкосновенность, желая охранять порядок на всей территории страны и содействовать ее мирному развитию, установив одинаковые преимущества для торговли и промышленности всех других народов.