– Как вы выживаете?
– Раньше за счет подписки и тиража. У нас рекламы в понимании «Коммерсанта», конечно, нет. Нет у нас и тайных доброжелателей, которые есть у любой прессы, оппозиционной Кремлю. Ведь эта оппозиционность очень хорошо оплачивается. Кремль в этом отношении гораздо экономнее, даже скупее. Основным источником дохода для газеты сейчас являются гранты на различные культурологические проекты. Например, «Культура Подмосковья» делается на грант московского правительства. «Литература Тавриды» – это президентский грант. Проект «Современная литература Армении» оплачивается армянской диаспорой. И таких приложений у нас около 10. Например, много лет мы печатали переводы национальных писателей в рамках проекта «Многоязыкая Россия». Почему-то думают, что в России все пишут только на русском. Между тем, на национальных языках создается громадный пласт литературы. А язык – это самость народа, тот код, без которого нет национальной культуры. Как только утрачивается язык, вопрос ассимиляции решается через одно-два поколения. Хотя есть исключения: армяне, евреи…
– В одном из интервью вы говорили, что в 1990-е из либеральной «Литературки» авторы с иными воззрениями были изгнаны. Не упоминалось имя Валентина Распутина, например. При вас у газеты есть список писателей, чье присутствие на страницах нежелательно?
– У меня, в отличие от либералов, такого списка нет, потому что с идейными и эстетическими оппонентами нужно бороться иным способом: не замалчивать, а полемизировать. Литература не может развиваться без столкновения различных направлений: архаистов, новаторов, западников, славянофилов и т. д. Движение вперед происходит благодаря этой разности потенциалов. Есть две формы борьбы с литературными оппонентами: творческое состязание, кого больше будет любить читатель, а также открытая полемика. Поэтому мы не пропускаем ни одной новой книги Сорокина, Пелевина или Быкова. Другое дело, какую мы им даем оценку. А с нами борются умолчанием. Например, один критик принес рецензию на мой новый роман «Любовь в эпоху перемен» в журнал «Знамя», где ему сказали: вы ошиблись, писателя по фамилии Поляков для нашего журнала не существует. Странная, согласитесь, позиция. Я сейчас собираю материал к возможной книге о Лескове. Так вот, его тоже прогрессивная критика старалась не замечать. И что? Лесков – теперь классик первого ряда, а имена «прогрессивных критиков» никто уж и не помнит.
– Вы часто становитесь участником таких идеологических споров…
– Года три назад у меня была очень шумная полемика с вдовой Солженицына. Началась она с моего мимолетного интервью на каком-то интернет-ресурсе. Я обратил внимание на предъюбилейный ажиотаж в связи с надвигающимся столетием Солженицына. Я говорил: юбилей Солженицына только в 2018 году, а все уже начали готовиться: какие мероприятия проводить, где доски открывать, какие улицы переименовывать. А ведь до солженицынской даты будет 100-летие Константина Симонова, 150-летие Максима Горького, 200-летие Ивана Тургенева. Разве они хуже Солженицына? Они не боролись, сидя за границей, с собственной страной. Что тогда началось! Вдова Солженицына написала мне открытое письмо. Я ответил. Она пожаловалась наверху – и официозная «Российская газета» развернула против меня целую кампанию. Но я продолжаю считать, что «Архипелаг ГУЛАГ», названный автором «опытом художественного исследования», нельзя изучать в школе как документальную книгу. Это личная версия Солженицына, там приведена очень противоречивая статистика, не подтвержденная современной наукой. Более того Солженицын там оправдывает и генерала Власова и бандеровцев. Они-де боролись с «кровавыми советами». Чепуха. Власов – банальный предатель, а бандеровцы – клинические русофобы. Достаточно посмотреть, что творят сейчас их последователи на Украине. В школьной же программе достаточно оставить «Один день Иван Денисовича». Это в самом деле художественное произведение, дающее представление о той жесткой эпохе, о жизни ГУЛАГа. Зачем ребенка грузить «Архипелагом», где фобий и обид самолюбивого Солженицына гораздо больше, чем исторической правды?! Я думаю, немалую роль играет материальный интерес наследников: «Архипелаг ГУЛАГ» несоизмеримо толще «Одного дня Ивана Денисовича». Из года в год переиздавать этот том для школьников – это золотой прииск в подарок да еще вместе с рабочими. В результате моих выступлений решение о включении «ГУЛАГа» в школьную программу заморозили. Гнев вдовы Солженицына был страшен, выступая на «Эхе Москвы» и описывая наш конфликт, она потребовала, чтобы ведущая даже не произносила мою фамилию, дабы «не рекламировать этого мерзавца». Разве это позиция интеллигентных людей?! Это либеральная жандармерия, как говаривал Герцен.