Иван Иванович был даже рад случаю побыть наедине с собой и обдумать ситуацию. Он с растерянностью подумал, что оказывается Ольга Львовна ему тоже нравится. И задавал себе вопрос, почему не видел всего этого раньше? Он хоть никому не признавался и при случае на вопрос когда женится хохмил: "Кому я что плохое сделал?", тем не менее, он искал свою единственную. Может быть не так как это делают другие. Он не сидел по сайтам знакомств и не ходил на вечера "Кому за...", однако, часто его глаза невольно блуждали по толпе, пытаясь поймать чей-то взгляд, который даст ему понять, что он уже никогда не будет одинок. И что эти глаза всегда его поймут и примут таким какой он есть - мужчина среднего возраста, с букетом хронических болезней, плохим настроением с утра и привычкой стаптывать на бок туфли.
Оказывается, такая женщина есть! И не просто есть где-то гипотетически. Она была рядом и была реальнее чем все что сейчас здесь происходит...
Тут появился ангел, который просто кипел от переполнявших его чувств:
- Говорю же тебе, никогда не понимал и не пойму ни одну бабу!
Сплюнув, он зло плюхнулся в кресло рядом с Иван Ивановичем.
- Вчера она выгоняла его и он хотел покончить с собой, сегодня Семен решил сам уйти и с собой хотела покончить уже она. Пришлось договариваться с ее ангелом, а та такая плакса. Пока супруги собачились между собой, я пытался договориться с ее ангелом, чтобы она присмотрел за ними. Сказал, что меня клиент перед воротами суда ждет. А она сидит, плачет, утирается кружевным платочком и только щепчет: "Какие чувства! Ах... Какие чувства!". В итоге, просидел до последнего, побоялся, что мой опять чего надумает натворить. Пока жена заперлась в туалете, а мой собирает чемодан. И правильно! Такая баба кого хочешь в могилу сведет!
Здесь опять моргнула лампочка, двери суда отворились и ангел нервно дернул Пыжикова:
- Ну, идем, смотреть сколько ты нагрешил, - он попытался посмеяться, но смех вышел сухим. Ангел крянул от досады, махнул рукой и они зашли в большое помещение с белыми стенами.
В конце комнаты стоял длинный стол, за которым сидело десять человек. Это были очень похожие между собой лысые мужчины в серых накидках. Если бы не отвественность момента, Иван Иванович скорее всего рассмеялся бы, как комично они выглядели.
Ангел провел бухгалтера к двум стульям с высокими спинками в противоположном углу. Они тихо сели.
Встал крайний к ним присяжный и стал монотонно зачитывать. В этот момент, к удивлению Иван Ивановича на одной из стен пошли цифры и записи.
- Слушается дело, Пыжикова Ивана Ивановича. Подсудимый имеет десять в двадцать девятой степени грехов и десять в двадцать седьмой добрых дел. Рассматриваем вопрос достоин ли он рая, а если нет, сколько ему для рая нужно отработать.
Пыжиков сдавленно прошептал ангелу:
- Десять в двадцать девятой грехов!? Это что за цифра такая!? Я таких даже не видел! Как я мог столько нагрешить?!
Прокоп знаком показал ему говорить тише:
- К грехам относятся не только поступки совершенные, но также не совершенные и мысли... Вот по мелочи и набирается...
Иван Иванович переспросил:
- То есть как это несовершенные? Я не делал, а меня судить за них будут!?
Прокоп знаком показал на пресяжных. Один из них сказал:
- Грехов и праведных дел практически поровну, поэтому нам придется обсудить и взвесить всю тяжесть их и тогда мы сможем сказать наверняка, заслуживает ли этот отрок рая.
Иван Иванович охнул:
- Отрок?!
Ангел улыбнулся в кулак чтобы присяжные не видели:
- Это они для увеличения драматизма момента. Обычно на людей старые слова производят очень сильное впечатление.
- Куда еще сильнее...
Первый присяжные показал на стену.
- Смотрим наиболее значимые хорошие дела.
На стене показался маленький мальчик, в котором Иван Иванович с удивлением узнал себя. Он снимал с дерева дико орущего котенка, потом он переводил через широкую трассу дряхлую старушку с деревянной клюкой, затем он в армии заступулся за молодого худенького солдата. Бухгалер вспомнил что того звали Леша Зубов и они потом даже дружили, но как ушли из армии потерялись...
На стене все мелькали и мелькали сцены с добрыми делами и Пыжиков удивился что многое он уже не помнил. А тут все происходило как на самом деле.
Наконец, стена опять стала белой.
- А теперь посмотрим грехи.
Вот Пыжиков в школе списывал у одноклассницы Кати Новгородской, а когда его поймали, всю вину свалил на нее, что это она сама ему дала. Затем он увидел себя идущего по улице и отворачивающегося от старушки просящей милостню у входа в супермаркет. Ее сухие узловаты руки тянулись прямо к его лицу, глаза горели на сухоньком личике болью и стыдом, Пыжиков прошел мимо, отворачиваясь от этой портящей настроение картины. Затем он увидел себя работающем в бухгалтерии и подписывающим бумаги черной кассы.
Иван Иванович смотрел на стену испытывая жгучий стыд и почти физическую боль. Он понял что почти все хорошее он сделал в детстве, а остальная жизнь стостояла из грехов и досадных недоразумений и ему стало очень грустно.
Наконец, каринки стали замедлятся и на последней застыл силуэт, в котором он узнал соседку Олю. Она смотрела в окно на него уходящего утром на работу и в ее застывшей позе была такая грусть и одиночество, что у него защемило в груди и к глазам подступили слезы. Рядом с Олей на батарее лежал большой рыжий кот, который также грустно смотрел на свою хозяйку...
Один из присяжных сказал:
- Самый большой грех обвиняемого в том, что он нарушил предназначенный ход событий и пропустил свою любовь, тем самым сделав несчастным не только себя, но и Ольгу Львовну Яблонскую, с которой они должны были прожить долго и счастливо, и в браке родить троих детей. Тем самым на обвиняемого еще накладывается грех нерожденных детей и тем самым тяжесть совершенных грехов перевешивает добрые дела.
Ангел наклонился к Иван Ивановичу и зашептал:
- Похоже, дело плохо. Тебе дадут много, пахать тебе, не перепахать и не видать рая побольше моего.
Тут ангел опять прислушался к чему-то внутри себя, потом стукнул себя по лбу:
- Чтобы мне кочерги не видать! Этот дурень помирился с женой и у них опять медовый месяц!
Присяжные строго посмотрели на ангела, он начал оправдываться:
- Извините, у второго подопечного очередной разворот судьбы.
Присяжные сказали:
- Мы уходим на совещание. Ждите!
Они встали и друг за другом вышли в маленькую дверь в углу. Пыжиков и Прокоп остались в пустом зале.
На Ивана Ивановича было больно смотреть. Ангел шепнул ему:
- Чего скис? Пойдешь бесом, повеселишься пару веков, а там видно будет.