Неотъемлемой частью нашей тогдашней жизни была молочница тетя Катя. Её громкое и раскатистое «мо-ло-ко! мо-ло-ко! мо-ло-ко!» и сейчас, кажется, слышится по утрам, хотя, к сожалению, её давно уже нет. Часто бывало, что у кого-то не хватало денег, и тогда она давала молоко в долг. Обманов никогда не случалось. Но пришло иное время, и другими стали люди. Им приходилось выживать любой ценой и того душевного тепла уже не было.
На перекрёстке мы остановились и закурили. Ветер усилился и гнал по дороге опавшую листву. В мёртвых окнах коммерческого ларька отражалась луна.
– Послушай, – обратился я к другу. – У меня из головы не выходит вся эта чертовщина. Дед, получается, много старше своих лет. Если исходить из той фотографии, где указывается, что он статский советник, то ему в 1919 году не может быть меньше 30–35 лет. Да и то для такого быстрого карьерного роста он должен был обладать недюжинными способностями. Статский советник – чин V класса в Табели о рангах. Например, Грибоедову пожаловали его только в тридцать три года. Понятно, что Воротынцев получил статского не в 1919 году, а раньше. Самое позднее – в начале 1917 г. Тогда получается, что не мог родиться позже 1887 года. Стало быть, сейчас ему должно было бы исполниться не 95 лет, а 107. Это мыслимо?
– В горах Грузии известны долгожители, прожившие и больше, но Дед на такой возраст явно не выглядел.
– Ладно, на этом, пожалуй, и закончим день грузинских историй. Утро вечера мудренее.
Я зашагал к себе, на недавно снятую квартиру. Она располагалась неподалёку от дома моих родителей, так что борщом и котлетами я был обеспечен.
После ужина включил телевизор. По всем каналам передавали, что в Россию с первым официальным визитом прибыла королева Великобритании Елизавета II. И в конце новостей сообщили о взрыве в редакции газеты «Московский комсомолец». Погиб корреспондент Дмитрий Холодов. «Весёлого мало в моей стране» – подумал я и, плюхнувшись на диван, принялся рассматривать свой единственный трофей – записную книжку умершего старика. Но в ней кроме дат и галочек я так ничего и не нашёл. Чистым оставался только один лист, последний. Непроизвольно взгляд остановился на цифрах «26.01.88 г.».
Если бы у меня спросили, что я делал в этот день, я бы ответил без запинки: погибал. Эта дата мне запомнилась ещё и потому, что 26-го января 1988 года моей дочери исполнился ровно год. Окончив исторический факультет Красноленинского пединститута, я женился и осенью ушёл служить в армию. Прошло всего четыре месяца, и у меня родилась дочь. И в первый год дня рождения Валерии (жена назвала её в честь меня) я боялся, что никогда её не увижу.
…Мороз крепчал, и луна, точно воровка, спряталась за тучами. Четвёртый час мы прочёсывали лес, пытаясь отыскать сбежавшего из караула солдата-чеченца. Он исчез вместе с автоматом и несколькими магазинами. Нам разрешили открывать огонь на поражение только после предупредительного выстрела вверх и в случае явной опасности.