С тех пор, когда он осознал измену жены, его жизнь и мироощущение перевернулось. Вино и сигареты стали постоянными спутниками. Ему нравилось так жить: читать Конфуция, прихлёбывая любимый сладковатый венгерский портвейн, а потом, на ужин, поджарив яичницу с салом, выпить стопку водки и, через открытое окно слушать шум падающей осенней листвы. В такие минуты он полностью растворялся в собственном существовании и находил это великолепным. Личное отношение к жизни он сформулировал в десяти главных правилах, которым, по возможности старался следовать. Главным из них считал первое: «не завидуй успеху ближнего, ведь никто не знает, чего ему это стоило». Бывшая половина возненавидела Алика за его независимость и категорический отказ простить её. Как минимум раз в месяц Клавка писала на него заявление в милицию и вызывала местного красномордого и постоянно пьяного участкового капитана милиции Кольку Колеухо – и дал же Бог ему фамилию, которая так забавно читалась наоборот! Этот «шериф» был известен тем, что под видом проверки паспортного режима, осчастливливал местных невостребованных женщин. Однако, в виду большого количества свободных дам, дарить подарки как настоящий любовник он не мог, а наказать на кого они укажут, был как юный пионер «всегда готов». С тех пор и начались постоянные неприятности у Алика с милицией, чего не скажешь о его бывшей жене. Алика забирали каждый раз, когда он пытался начать запой. Такие отлучки из дома он прозвал «командировками».
В беседах с представителями внутренних органов он, как правило, отмалчивался, и отвечал лишь на те вопросы, которые ему нравились:
– Фамилия? Имя? Отчество? Алик почувствовал противный кислый запах грязного рта милиционера и брезгливо отвернулся к стене, на которой соседствовали план-схема разборки пистолета ПМ и плакат пышногрудой поп-дивы Саманты Фокс. – Ну, немчура, проклятая, смотри, мы тебя заставим говорить, ворона ты белая, – приблизившись почти вплотную к лицу, гримасничая, произнёс мент. Алик встрепенулся и с интересом взглянул в глаза сержанту:
– А к слову сказать, белую ворону найти гораздо легче, чем верную жену. Вот вы гражданин начальник, человек женатый?
– Ну, допустим, женат. А что? – А жене доверяете? – Ещё бы! – А вы гражданин лейтенант? – не унимался задержанный. – Ну да, уже пять лет как женат, – тупо уставился на собеседника стеклянными глазами офицер, прикидывая – не перетянуть ли этого любопытного «демократизатором» по хребту. Но любопытство пересилило.
– И тоже доверяете? – весело спросил Алик. – А как же, я её насквозь вижу, – гадливо хмыкнул толстый, угловатый, похожий на большую армейскую табуретку лейтенант. – А вы гражданин участковый? – Да, а то ты не знаешь, устроил тут викторину… – А скажите, пожалуйста, уважаемые граждане милицейские начальники, приходилась ли вам когда-нибудь спать с замужними женщинами? – тоном пытливого юнца из заставки советского киножурнала «Хочу всё знать» поинтересовался Алик. – Конечно, и не раз, – смеясь ему в лицо, ответил за всех участковый, – а хочешь, я тебе расскажу, что я делаю с ними? Особенно с теми, которых Клавками зовут? – перейдя на фальцет, истерично захохотал Колеухо. – Так вот, – пропустив мимо ушей оскорбительные слова, продолжал рассуждать Алик, – если из четырёх сидящих здесь женатых мужиков каждый неоднократно спал с разными замужними женщинами, то неужели вы думаете, что кто-то не спал хотя бы с одной из ваших четырех жен? А вы мне говорите – «ворона белая»! Все вороны чёр-ны-е! Подлое семя сомнения проросло у всех без исключения. Каждый из присутствующих как-то грустно задумался, а потом все заторопились куда-то, якобы, по делам, а на самом деле – домой. В награду за лекцию о законах статистики Алика закрыли на ночь в холодной комнате наедине с милицейской овчаркой. Подружившись с собакой, сиделец умудрился снять с неё дорогой кожаный ошейник.