«Мало ли, вдруг вы знакомы».
Не поверите, насколько.
А ведь мы часто переписывались, еще когда встречались. И наше близкое общение началось именно в сети. Мы могли разговаривать до пяти утра, а потом приходить в школу невыспавшимися и помятыми, но такими счастливыми. Мы отправляли друг другу музыку, смешные картинки, видео, моменты из фильмов — все, чем хотели поделиться. По переписке можно было отслеживать ход наших отношений: рубежи, после которых что-то в нас менялось, моменты ссор. Смешно, но во время них я любила добивать себя и начинала читать нашу переписку с самого начала, боясь, что мы с Сашей больше никогда к этому не вернемся. И все же мы возвращались.
До какого-то момента.
Да, в наших отношениях действительно был период, когда мы делали друг друга счастливыми. А потом все закончилось иконками профилей в соцсетях в разделе «Возможно, вы знакомы». Надо же, как бывает, правда?
В этот момент Саша перевел взгляд на меня, и земля снова ушла из-под ног. Сколько можно вот так встречаться взглядами? Однако отвернуться я не смогла. Просто не стала. Нарочно продолжила смотреть в его глаза, топя себя во всем этом еще больше. Сильнее.
Этот момент длился от силы несколько секунд, но я ощутила, что его течение будто затянулось.
Я не различила эмоций в его взгляде. Не успела или не смогла. Не окунулась достаточно глубоко, хотя в то же время чувствовала, что неизбежно иду ко дну. Саша все еще широко улыбался, и эта улыбка касалась и его глаз.
А затем он мне подмигнул, и я не сумела себя сдержать: отвернулась, почувствовав, что заливаюсь краской смущения до самых ушей.
Я не понимала, чего ждать от нового Саши.
— Ты же не возвращался сюда? — снова спросила мама, и я против воли стала прислушиваться к тому, что же Воскресенский ответит.
Я лишь догадывалась, каким будет его ответ, но наверняка не знала.
— Нет, — сказал он. — Ни разу.
— И не хотел?
— Нет. Или да. Не знаю. — Он негромко хохотнул. Не мог разобраться в своих чувствах? Или не понимал, хочет ли говорить маме правду? Озвучивать ее при мне. — Может, хотел первое время. И не хотел одновременно. На самом деле сложный вопрос. — Он улыбнулся маме, не взглянув на меня. — И нет, и да.
— Вот как. — Мама мягко рассмеялась. — Есть какие-то планы? Кроме того, что ты проводишь время с родными.
И вот тут его взгляд скользнул ко мне. Мы смотрели друг на друга пару секунд, прежде чем он твердо ответил, улыбнувшись:
— Нет.
— Значит, каждый твой день свободен?
— Абсолютно, не считая того, что мне приходится долго находиться у родственников. По несколько часов в день, а то и больше, но это не мешает мне частенько гулять. Вспоминать город детства, так сказать.
— Много воспоминаний?
— Достаточно.
Я заставила себя отвернуться и отвлечься на аллею, редких прохожих, небо над головой, все еще светло-голубое. Вскоре оно изменит свой цвет, и распростертые на нем широкие перьевые облака впитают в себя свет заходящего солнца, окрашиваясь в поразительные оттенки.
Летом день всегда длиннее, ярче и красивее.
— Спасибо тебе большое, — поблагодарила мама, едва Саша опустил пакеты на скамью возле нашего подъезда.
— Да без проблем. Мне несложно. Может, донести их вам до этажа?
— Может, тогда мы угостим тебя чаем? Ты ведь не торопишься?
А вот этот поворот был действительно неожи-данным.
Мы тут же встретились взглядами. Опять! Я знала, что в моих сейчас целое море чистого удивления. Оказалось, точно такое же наполнило сейчас и его взгляд.
В голове мелькнула догадка.
А ведь он посмотрел на меня, чтобы понять, как я отнесусь к его согласию. Ответ, конечно же, положительный, ведь отказывать было бы невежливо. Я хотела подать Саше знаки, что он должен отказаться, но тут он ответил:
— Да я с радостью. — Он медленно перевел взгляд на маму и слегка улыбнулся. — Я не потревожу вас слишком долго.
— Да, будь добр, — внезапно вырвалось из меня. — А то у меня в семь часов запланирована встреча.
Мама и Саша повернулись ко мне почти синхронно. Ситуация снова начала казаться неловкой. Я искренне не понимала, зачем мама пригласила его на чай. Почему Саша согласился — тоже.
Ко мне снова вернулась злость. Как глупо! Будто все мое существо замкнулось на одной лишь этой эмоции. Она наслаивалась и наслаивалась, становилась гуще и плотнее, и неважно, что причины были вроде бы разными, но так или иначе касались одного и того же человека.
— Понял тебя, — серьезно сказал он и поднял большой палец вверх, а я, закусив нижнюю губу, отвернулась от него, закатила глаза и зашла в подъезд. Мама скользнула следом, за ней — Воскресенский с нашими пакетами. Прохлада полутемного подъезда быстро охватила меня и пробежала мурашками по голым ногам.