— Ви-и-ик, Ви-и-ика-а-а! Выруча-а-ай! — заговорили на том конце гнусавым женским голосом. — Генка заболел. Выйдешь, а?
— Лар, у меня законный выходной. И единственный, между прочим.
— Вик, ну никто больше не может. Там всего часик надо. С десяти. А заказчик с меня потом три шкуры, если я… Ну, как мне, а?
— Совести у тебя нет!
— Так дети же! Ну, как их без праздника оставишь?
— Вот чтоб тебя! — выругалась Виктория, поднимая одну ногу с ледяного пола как цапля. — Ладно. Но ты мне должна!
— Конечно. Когда я тебя подводила? — начала Лариса, но вскоре была прервана тяжёлым вздохом.
— В десять, говоришь? — с почти полной безнадёжностью в голосе поинтересовалась Виктория.
— Да-да! Костюм медведя у бабы Вали возьмёшь. Она там с девяти.
— Какого медведя, он же на Генку? — хотела добавить она, но с той стороны отключились. — Вот зараза! — выплюнула Вика напоследок и отшвырнула телефон.
Глава 2
«Полгода плохая погода, полгода совсем никуда…» — играло в голове Вики, пока она с завидным упорством перепрыгивала через лужи и грязь. Толку в этом не было никакого, поскольку вся улица значилась как одно большое болото. И появись тут чуть что кикиморы, то приняли это место за курорт, а потом и табличку прибили бы: «Жижерай — место, где хочется остаться навсегда».
Всю дорогу мысли девушки занимал странный и до пугающего реалистичный сон: сказочный лес, куда тянуло с такой силой, что существуй он на самом деле, Вика не раздумывая купила бы билет в один конец.
«Нет, не бывает таких потрясающих мест. И ещё эльф этот…» — подумала она и оступилась. Подняв голову на вывеску «Центр праздников», поняла, что на месте.
— И когда успела дойти… — пробормотала она, а затем прошмыгнула в белую дверь под метровыми буквами.
Валентина Егоровна, как и ожидалось, крутилась в костюмерной.
— Доброе утро, баб Валь! — поздоровалась девушка, поправляя тёмно-каштановую прядь, которая, то и дело, слетала на лицо.
Пожилая женщина медленно обернулась, отрывая щётку от костюма панды, а затем растянулась в добродушной улыбке, отчего морщинки очертили уголки глаз глубокой сетью.
— Ой, Викусенька! Здравствуй, девочка! А как жеж ты сегодня, разве твоя смена? — удивилась Валентина Егоровна.
— Да… — отмахнулась девушка. — Мне бы костюмчик.
— Что, Ларка вызвала? — сердито проскрипела старушка и отложила щётку. — У… ехидна хитровыделанная!
— Ничего, баб Валь! — поспешила успокоить Вика. — Там Генка говорят приболел. А детей не оставишь…
— Ой-да, знаю я его болезнь! — оборвала она и упëрла руки в пухлые бока. — И лечится кодировкой, да трудотерапией! Тунеядец, вот он кто!
На последнем слове Валентина Егоровна сделала показательный плевок и скривилась. Но глянув на Вику, снова растянулась в улыбке.
— Ну, деточка, какой тебе костюм?
— Который Грише на сегодня готовили… — развела руками та.
— Вот этот ли чë ли?
И старушка подцепила чёрно-белый мех, который до этого усердно чистила. Хотя он был до того потрепанный, что сколько его не приглаживай — всё равно походил на облезлую кошку.
— Ох, Викусенька… Не место тебе тут, не место, — вздохнула Валентина Егоровна. — Пошла бы вон в актрисы, артистки там… Посмотри какие они! Вот ты им под стать будешь! Точно-точно говорю. Ты ж у нас красавица! — с этими словами она сделала одной рукой только ей понятный жест в районе груди, второй покрепче перецепляя костюм панды.
— Баб Валь, да кому я там такая нужна? — улыбнулась Вика, перехватывая чёрно-белый мех. — Да и поздно мне.
— Не городи чепухи! — махнула старушка, а после подала уродливую круглую голову.
Виктория только улыбнулась в ответ, схватила ее меховой лапой и скрылась в коридоре.
«Ну и ну… Упарюсь за час. Ещё и лапы внизу висят… Вот говорила же, не мой размер!» — подумала она с трудом переступая. Руками подобрать низ не получалось, поскольку пальцы оказались спрятаны под мехом лап. Поэтому приходилось тихонько ковылять и следить, чтобы не наступить. Неожиданно впереди появилась белая дымка, за тем из неё показался силуэт мужчины с хорошо заметными острыми ушами. Вика чуть не свалилась от увиденного. Запутавшись в мехе она едва удержалась на ногах, зацепившись за край картинной рамки. Та покосилась, а после с грохотом ударилась о пол. Девушка поморщилась и с сожалением глянула на то, что некогда было произведением искусства (по крайней мере, она так думала). Затем вспомнила про эльфа, но на прежнем месте его уже не наблюдалось.