Потом мы пошли по кельям. Да, все, как и рассказывала Лена. На двухъярусных кроватях вместо постельного белья – спальные мешки. Почему так? Кришнаиты часто путешествуют, едут в другие штаты, чтобы послушать проповеди приехавшего в Америку из Индии очередного гуру. К тому же грех монахам думать о комфорте и наслаждениях. Ни телевизора, ни газет. На шкафу лежат несколько барабанов-мриданчо. На балконах на веревках сушатся оранжевые балахоны. В мешочках – четки со ста восемью бусинками. В душевой холодная вода, о которой Лена вспоминала с таким отвращением.
– Я из Азербайджана, здравствуйте, – войдя в душевую, поздоровался прикрытый полотенцем еще один кришнаит с фенечками на шее.
От густого запаха благовоний и беспрерывно звучащей монотонной музыки у меня постепенно начало уплывать ощущение реальности. Там, за окнами, шум и суета, копы патрулируют улицы, моя машина плохо запаркована – могут влепить штраф. А тут – какие-то кришнаиты, фрески на стенах, какое-то бессмертие...
Мы сидели на полу, ели рис с чудовищно острой приправой.
– Лена? Конечно, знаю, – блондинка в цветастом балахоне опустила свою тарелку на колени. – Лена жила в соседней келье. Очень чуткая девочка, стройная, голубоглазая. Мы с ней вместе шили одежду, плели из цветов гирлянды. Но потом она стала какая-то странная и покинула храм.
ххх
Странное поведение Лены объясняется просто: она пришла в этот монастырь, чтобы спастись от кокаинового безумия. Вела суровую аскетическую жизнь: ежедневно, как и все здесь, вставала в половине четвертого утра, мылась под холодным душем, наносила на лицо «святую» глину, молилась по два с половиной часа на службе. Потом два часа читала мантры, ела рис и фасоль, убирала и мыла полы, плела гирлянды, выходила на Брайтон, где под удары мриданчо распевала с единоверцами «Хари Кришна». И первое время это помогало.
Но, почувствовав себя в безопасности, затосковала. Ей захотелось жить прежней питерской и нью-йоркской жизнью. Порою к ней приходило сильное желание снова поймать «хай». Внутренне она уже оказалась вне храма.
– Я специально стала себя загрязнять, – вспоминает Лена, закатывая повыше рукава рубашки. – Не ищите дырок, я уже не колюсь, – говорит она, увидев, как я пристально изучаю ее ужасно тощие руки. – О чем я рассказывала? Ах, да, мне захотелось наслаждений. Иногда вечерами, когда в храме все спали, я выходила на улицу и покупала у негров марихуану. А потом...
Однажды, проходя по Брайтону с барабанами и распространяя книги, она встретила подругу Светку, которая сбежала от окончательно свихнувшегося Рэя и снимала на Брайтоне комнату. Светка оставила подруге свой домашний адрес. С этого дня Лена окончательно потеряла покой. Однажды ночью, выскользнув из храма в своем экзотическом наряде, села в метро и приехала на Брайтон.
– Светка! Не могу больше! Дай кокаин!
Тощая Светка понимающе улыбнулась и протянула подруге кулечек с сероватым порошком:
– Попробуй, это лучше, чем кокаин.
Порошок оказался героином.
– Меня стошнило, – вспоминает она первую свою реакцию. – Но все равно было как-то приятно. Утром душили слезы, все тело было скованно. Таких ломок от кокаина у меня не бывало. Тогда Светка дала мне меньшую дозу и сразу стало легче... Да-а, героин – это очень сильно. Он удовлетворяет все желания. Героин всех достанет...
– Где вы брали наркотики?
– У нас был знакомый русский драгдилер, хороший парень, добрый такой. Позвонишь, скажешь, что нужен пакетик – через полчаса привезет. Иногда даже бесплатно угощал. Мы торчали с утра до ночи. Кушать ничего не хотелось, сосали только леденцы. Я тогда стала жутко худой, это сейчас уже ничего.
– А откуда у вас было столько денег на наркотики?
– Воровали одежду в богатых бутиках и потом продавали. Что вы так смотрите? Я же не могла жить без героина! Вы не понимаете, что это такое, когда по утрам тебя выламывает наизнанку и ты готов на все, только бы принять дозу!
Какое-то время Лена «удачно» воровала в магазинах дорогие платья. Но однажды ее поймали охранники и вызвали полицию. Пока ждали полицию, ее заперли в комнате. Зная, что за воровство в Нью-Йорке наказывают меньше, чем за наркотики (с собой у нее имелись наркотики), Лена вынюхала зараз все, что имела. Когда подъехала полиция, она уже здорово «торчала». А когда доехали в участок, была при смерти от передозировки.
Как это ни кощунственно звучит, к счастью, ее задержали в магазине за воровство и вызвали полицию. Прими она «овердоз» где-нибудь на улице, в ночном клубе или на квартире у Светки… Она не помнит, как полицейские ее отвозили в госпиталь:
– По-моему, тогда распускались желтые лилии, звучала музыка... Я так торчала, как никогда в жизни... – с блаженством вспоминает она состояние, когда находилась при смерти. – Потом я очнулась на больничной койке, под капельницей... Я думаю, это меня Бог наказал: в меня вселилась душа того, кто в прошлой жизни был наркоманом. Наверное, моя душа после смерти тоже достанется наркоману, – пытается она истолковать на свой лад учение Кришны. – Да, я верю в Бога. Понимаете, сейчас мне нужна какая-то основа, чтобы «соскочить». Я не знаю, как это объяснить, но мне нужна очень сильная духовная основа...
ххх
– Сегодня ваша пациентка, как может, борется со своей болезнью: ходит к наркологам, посещает группы «Анонимных Наркоманов». В ее сознание странным образом вплелось и религиозное учение Кришны – она читает мантры, пытается рассуждать о переселении душ, носит различные кришнаитские фетиши.
– Она ищет выход, – отвечает врач Анна С. – Она уцепилась за Бога, как утопающий за соломинку. На мой взгляд, Лена еще мало верит в свои собственные силы, переложив ответственность на Бога. Но сейчас ценно все, что ей помогает.
ххх
P. S. Приблизительно через год после нашего последнего разговора мы случайно встретились – при одной амбулаторной клинике открывалось новое отделение для русскоязычных наркоманов. Были приглашены врачи и бывшие их пациенты. После официальной части был фуршет.
– Привет, – поздоровалась Лена, узнав меня.
Она заметно изменилась с тех пор: исчезла болезненная худоба, с глаз сошел маслянистый покров, на щеках проступил слабый румянец. А главное, Лена уже не производила впечатление удрученной, безнадежной наркоманки.
– Это кто? – спросил у Лены стоящий рядом парень, похоже, ее бой-френд.
– Да так, журналист. Когда-то написал статью о том, как я торчала. Наделал там кучу ошибок: написал, что кокаин якобы опускает, а героин подбрасывает. А ведь в действительности все наоборот.
Парень, взглянув на меня, усмехнулся, мол, что взять с непрофессионала?
Они ушли. Обескураженный такой странной оценкой журналистской статьи, я посмотрел Лене вслед. «Подсела, заторчала, соскочила...» Профессиональная наркоманка с фенечками на шее! И вдруг подумал о том, что она ведь уже год не употребляет наркотики. Целый год!
2009 г.
ЧЕТЫРЕ ВЫСТРЕЛА НА РАССВЕТЕ
ЧИСТО РОССИЙСКОЕ УБИЙСТВО
В пятницу, 29 марта 1996 года, примерно в шесть часов утра в квартире дома на Эммонс авеню, что возле Брайтона, прогремело четыре выстрела. Сосед, выглянув из дверей своей квартиры, увидел сбегающих по лестницам со второго этажа двух мужчин. Вскоре подъехавшие к дому полицейские обнаружили в квартире труп мужчины.
По теленовостям в то же утро сообщили, что убитый – Николай Канивец – был владельцем ночного клуба «Ночной полет». На следующий день городские газеты внесли поправку: «Убитый действительно имел отношение к этому клубу, но работал там вышибалой».