Кажется, он забыл то, что я говорила про свои ноги. Досадно... Хотя с другой стороны, мне не нравилось чувствовать себя полудееспособной. И нравилось, что он не ахает, не вздыхает и не косится на меня, выискивая подвох. Потому я только пожала плечами.
– Я просто ответственная. Нельзя же оставлять дом.
– Тут теперь бригада Ух, ты забыла? – рассмеялся Артём.
– Я их не знаю.
– Не доверяешь?
– Ну...
– А мне доверяешь? – ревниво посмотрел он.
– Тебе да, – сказала я, вновь теряясь в его глазах. – Но мне ещё надо заказать ключи...
– Я уже заказал. Мои орлы сами заменят замки во всех комнатах во избежание недоразумений.
– Ого! Не стоило...
– Стоило.
– Но ведь после работы за ними надо будет убрать.
– Горничная придёт.
– Тогда я ужин приготовлю, – попыталась я спрятаться за последнюю отговорку.
– Ужин принесут из «Руми», я договорился о доставке.
– Оу! А...
– Нет никаких «А», – заявил Артём. – Я хочу, чтобы ты была со мной.
– Но список гостей...
– Кого ты будешь переписывать, если все уйдут в поход? – лукаво сощурился Артём.
– Что же тогда мне остаётся делать? – растерялась я.
– Идти со мной. – Артём обвил мою талию руками и притянул к себе. – Я очень хочу попить с тобой чаю на Ай-Петри. Не отказывайся.
– Ну ладно, – сдалась я и получила благодарный поцелуй.
Эх, я бы пошла с ним куда угодно. Похоже, он умеет гипнотизировать. А ещё очень не хотелось, чтобы Артём решил, что я инвалид. Мужчин это пугает, я знаю не по наслышке. Быть снова брошенной из-за собственных ног? Нет, ни за что на свете! Поэтому после весёлого обеда, болтовни ни о чём и обо всём на свете с Костей, Зариной, Лизой и Артёмом, я пошла собираться. Под носок и джинсы спрятала бандаж для голеностопа, засунула в рюкзачок обезболивающее и глотнула одну таблетку про запас. Он сказал, что хочет быть со мной! По сердцу разливалось радужное тепло. Это ещё не признание в любви, но уже очень-очень много! Я тоже хочу с ним быть! А трудности в походе? Нет, не боюсь! Все мои сложности – только физиология! А силы воли у меня хватает, так что преодолеем! Разве мы не йоги?
И я выпорхнула из своей каморки, как птица-синица, прямо в обьятия Артёма. Он так улыбался, что поверилось: я, и правда, больше не одна.
* * *
Что может быть лучше убегающей вверх широкой тропы, устланной хвоей в тени леса? Что может вызывать большее восхищение, чем сосны-великаны, стоящие, как стражи, по обе стороны тропы? Запах сказки? Мистерия природы и разнообразие форм, когда всё хочется потрогать, ощутить? Солнце, проглядывающее из-за верхушек деревьев? По-моему, лучше может быть только прогулка с тем, от присутствия которого сердце расширяется и поёт, и даже лёгкое касание зажигает в теле электричество и сотню мурашек в ответ. Лучше была тёплая ладонь Артёма, его глаза и улыбка. А хуже – бессовестно рассыпанные соснами шишки под ногами – сотни, тысячи! Словно у вековых гигантов случилось шишконедержание. Шишки коварные, стоит зацепить кому-то впереди притаившуюся на тропе кучку, как они начинают катиться тебе под ноги, словно бочки по дороге – только успевай переступать, огибать и перескакивать. Потому что наступать на них – очень некомфортно. И с каждой попавшей под ногу шишкой всё некомфортнее и некомфортнее. Хорошо, что Артём держал меня за руку.
– Да не шарахайся ты так, это всего лишь шишки! – посмеивался он.
А мне казалось, что шагаю по минному полю...
Вон Таня с косичками чуть не подвернула ногу. А у меня это из серии «любимое», чтобы потом пару дней поваляться и снова захромать.
К счастью, шли мы не очень быстро. В основном, парами. Мастер – впереди всех, похожий на монаха из Шаолиня с серым рюкзаком за плечами. Рядом с нимстройная переводчица Аня, от которой тоже дзеном пахло на сто метров и её молодой человек с не запоминающимся азиатским именем. Артём мне веселорассказывал о себе. И было ужасно интересно.
– Я раньше занимался электростанциями, но потом мне стало скучно, – рассказывал он. – Это цикличный бизнес: всё повторяется. Сначала занятно, апотом когда всё уже идёт по накатанной, понимаешь, что вокруг одни и те же люди, процессы и больше никаких неожиданностей не предвидится.
– А ты любишь неожиданности? – спросила я.
– Я люблю, чтобы было интересно. Идеи люблю. Да и сложности преодолевать тоже мне нравится.
Моя жизнь ему бы очень подошла, – подумала я. – Только сложности мелковаты, наверное. Катастрофы совсем не государственного уровня, а очень местного...
Я как-то работала помощником скульптора при похоронном агентстве. Сначала всё циклично-циклично, а потом как закажут ангела с крыльями! Или мадонну. Хотя, посути, тоже предсказуемо – никто не хотел видеть весёлых надгробных памятников. Впрочем, кладбищенское творчество оказалось не для меня. Если мой шеф Константин Иваныч заливал стресс вином, то я заедала шоколадом. Ползарплаты на него уходило. Константину Иванычу было всё равно – гравировать ли намраморе даты или вырезать из гранита кресты, а я не могла удержаться от слёз, насмотревшись на фотографии умерших, на несчастные или потерянные лица их близких. И потому работала, обложившись носовыми платками и шоколадками. Меня даже шеф прозвал «Плаксой Миртол», как в Гарри Поттере. Впрочем, я так быстро худела на той работе, что чуть не превратилась в привидение на самомделе. А потом, к моему счастью, Константин Иваныч захотел снять стресс ещё имной, поэтому получил по голове гранитной плашкой, и я была уволена. Теперь имена и даты гравирует девушка с курса младше и, кажется, согласна быть стрессоутолителем, ибо видела я недавно Константина Ивановича – ходит не с перевязанной головой, а вполне довольный краснолицым счастьем запойногоалкоголика.
– Тогда почему ты потом выбрал Ай-Ти? – спросила я у Артёма. – Разве это не тоже самое?
– О нет! – сверкнул глазами он. – Потребителям могут понадобиться самые разные продукты, нужны идеи. А идеи могут быть очень красивыми, как и коды, с помощью которых их создают.
– Вот как! У моей подружки сын тоже коды любит. Показывает мне набор цифр иговорит: посмотри, какой красивый код! А я ничего не понимаю. А ты как разобрался, ты же не компьютерщик?
– Вник. Поучился немного и очень полюбил это дело. Совсем не то, чтоэлектростанциями торговать. Очень творческий бизнес!
– Я думала, что электростанции строят, а не продают.
– Они разными бывают. Всё началось с того, что в конце девяностых в России их просто не производили, а потребность была большой. Я ещё студентом был, когдавсё закрутилось.
– Погоди, ты же говорил, что учился в Высшей Школе Милиции, – удивилась я.
– Три курса да, – кивнул Артём. – А потом угроза служить в Магадане исчезла. Да ия поумнел, больше не устраивал пьяных вечеринок в мыльной пене и не лез наспор без страховки на девятый этаж охраняемой новостройки. О чём и сказал отцу: всё, военной дисциплины хватит, я повзрослел.
– Вечеринки в мыльной пене?! – оторопела я.
Он хмыкнул:
– Да, такое тоже было.
– Ничего себе! Я б никогда не догадалась, что такие бывают.
– По тебе это видно, – сказал Артём, смерив меня одобряющим взглядом. – Это ихорошо. В общем, ещё в универе мне повезло с работой. И я придумал, что можнозакупать электростанции в США и продавать тут.
– Об этом я бы тоже не догадалась...
Он рассмеялся.
– Ну, кроме меня никто и догадался, что не подходящие по климатическимтребованиям электростанции можно просто обшивать утеплителем, ставить собственный лэйбл и продавать втрое дороже. Потому что конкурентов в тотмомент на рынке не было.
– А это разве честно?
– Почему нет? Компаниям, особенно на севере, они были нужны. Я придумал, как сделать так, чтобы они работали даже в наши морозы. На спрос предоставил предложение. Так что это просто бизнес-находка, – смеялся он. – Кстати, в Магаданмне всё-таки съездить пришлось. Нет, не смотри на меня так – я не сидел. У нас там были офигенские переговоры в трусах.